Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель

В первый раз в жизни увидала я великого князя Павла в Ницце. Он был тогда прелестным пяти-шестилетним ребенком. Мои родители и я были приглашены к императрице Марии Александровне. Она занимала виллу Вермонт, где в том же году умер ее сын, цесаревич Николай[128]. Маленький великий князь Сергей и его сестра Марта Александровна, впоследствии герцогиня Эдинбургская, сидели уже за столом. Маленький Павел пришел уже после обеда. Он был так миловиден, что у меня явилось желание его расцеловать, чего я, конечно, не посмела сделать. На нем была белая шелковая рубашка, а на ногах — сапоги с красными отворотами. Императрица, казалось, угадала мое желание: «Посмотрите, как мой маленький Кот в сапогах на Вас смотрит. Поцелуйте же его!» Я покраснела от удовольствия, получив такое разрешение. Впоследствии, будучи фрейлиной, я часто встречала в Мраморном дворце великого князя Павла. Его тетка, великая княгиня, супруга великого князя Константина Николаевича, обожала его так же, как и его двоюродные братья, Константин и Дмитрий, бывшие его лучшими друзьями. После я встречала его в гусарской форме при дворе и в обществе. Он был ловким танцором, талантливым, выдающимся драматическим артистом, и не будь он принцем царской крови, он достиг бы громкой славы. Все русское общество хорошо помнит так же, как и я, постановку «Бориса Годунова» Алексея Толстого в театре Эрмитажа. Великий князь Сергей, командовавший тогда Преображенским полком и бывший впоследствии московским генерал-губернатором, играл Феодора, сына Бориса Годунова, играл весьма посредственно, но зато роль молодого датского принца Христиана, жениха Ксении, отравленного националистами того времени, была блестяще с большим темпераментом исполнена великим князем Павлом. Находившийся тогда в Петербурге великий итальянский трагик Сальвини[129] был также приглашен на этот парадный спектакль. Он сидел рядом со мной и сказал мне: «Как жаль, что такой большой талант погибает для сцены!»

Впоследствии стала я свидетельницей как великих испытаний, выпавших на долю великого князя, так и счастья, дарованного ему судьбой. «Подруга моих тяжелых дней», — называл он меня в разговоре. Когда снова настали для него ясные дни, друзья его стали многочисленными, и я затерялась в их толпе. Тем не менее мы часто встречались то в Шлангенбаде, где великий князь и великая княгиня (тогда еще графиня фон Гогенфельзен) жили, как они говорили, в своем «красивом зеленом уединении», то в Мюнхене, то в Биаррице, Париже или Царском Селе.

Все знавшие великого князя могли убедиться в его благородстве. Это была исключительно гармоничная натура. Чрезвычайно вежливый с окружающими, скромный, доброжелательный, он, тем не менее, всегда сохранял благородство осанки и, как бы ни был он прост в отношениях с людьми, нельзя было на минуту забыть, что пред вами великий князь. Он был большим семьянином, и его любимым занятием было чтение. Вместе со своим братом Сергеем он получил под руководством адмирала Арсеньева очень тщательное образование. Преподавателями его были лучшие ученые силы столицы. У него были особенные способности к языкам.

Сколько приятных вечеров мы провели на его прекрасной вилле в Булони! Я часто встречала там супругов Жан де Реске, Райнальда Гана, Поля Бурже с женой, принца и принцессу Мюрат, прелестную графиню Роберт де Фиц Джемс, графиню Пурталес, леди де Грей и многих других.

На больших обедах, а также на интимных приемах душой этого гостеприимного дома была графиня Палей. Как мне не вспомнить милой, доброй герцогини де Роган, герцогини де Каместра, графини Веры де Галлейран, оригинальной принцессы Марии Мюрат? Как много из них уже умерло!