Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель

События развиваются с быстротой невероятной. Образовался комитет с Родзянкой во главе для поддержки порядка. На его сторону один за другим переходят все полки. На улицах полный порядок, нигде ни малейшего насилия. Стреляют только в зачинщиков; тех, кто сдал оружие, оставляют в покое. Все воинские части перешли на сторону Думы. Две телеграммы, посланные Государю, до сих пор остались без ответа. Министров больше нет — все подали в отставку. Ходит слух, что дом Фредерикса сожгли. Караулы в Зимнем дворце сняты. Говорят, поехали в Царское известить императрицу о перемене правления. Государя встретили в Бологом, чтобы сообщить ему о положении дел; должен был быть в Думе в 2 часа. Полная революция произведена спокойно.

1/14 марта

Увы, совсем не спокойно! Солдаты больше не повинуются; это анархия и распад, которые могут стать неудержимыми. О Государе ничего неизвестно; не знаем, где он.

Боюсь худшего. Ночью проникли к императрице; конвой ее покинул. Дети больны; у наследника жар 39°. Чувствую, что мне надо ехать в Царское; хочу этого, но нет никакой возможности: ни лошадей, ни автомобилей. Телефонировала Володе Волконскому, советует подождать. Тревога невыразимая — где Государь? Говорят, его задержали в Бологом. От него нет никаких известий.

2/15 марта

Наконец, вечером записка от графини Нирод: Государь в Царском; подписал конституцию. Новое министерство составлено. Императрица в волнении: хотят объявить и Михаила регентом.

3/16 марта

Как и всегда, партию порядка и законности захлестывают революционеры и демагоги. Требуют республики. Анархия. На улицах насилия, много убитых. В домах грабежи. Дом Фредерикса сожгли, а его больную жену и дочь вывезли среди ночи. В Твери убит Бюнтинг. Убит и один из Вяземских (зять Сандры Шуваловой). Государь подписал отречение за себя и за сына. Царский поезд был остановлен в Пскове. Отчаяние!.. Говорила по телефону с Бенкендорфом. Императрица полна мужества и владеет собой. Рахлин меня покинул, примкнул к революционному движению. Протопопов сдался. Говорят, будто сделал гнусные показания на императрицу. Какая низость! Красавец С. первый из Гвардейского экипажа перешел на сторону революции.

5/18 марта

Хотела сегодня утром ехать в Царское, помешал 16-градусный мороз. На извозчике — мне невозможно, да и пропустят ли? Телефонировала Николаю Михайловичу, просила его устроить мой переезд, разрешения и пр. Ответ: «Подождите немного, сейчас опасно; буду держать вас в курсе». Сегодня положение как будто немного проясняется: министры вступили в отправление своих обязанностей, но опасна кровожадная чернь: отречение Государя ее не удовлетворяет, жаждет цареубийства. Государь останется в Ливадии со своими; императрица к нему переедет после Пасхи, когда дети поправятся. Проведу с ней последнее время, а затем, поживем — увидим, как сложатся последние дни моей жизни.

6/19 марта

Бенкендорф дал мне знать по телефону, что для меня готово в Александровском дворце помещение. Решаюсь ехать завтра. Гр. Нирод очень добра и много мне помогает. Устала страшно. В пятницу на Дворцовой площади собираются хоронить жертвы революции, а заодно взорвать Александровскую колонну. Сатанинское безумие!

7/20 марта

Переехала в Царское с Лили Оболенской. Сначала была у Мери Бенкендорф. О, сколько волнений!.. Была у императрицы: спокойна, очень кротка, много величия души. Мне кажется, она не вполне отдает себе отчет в непоправимости совершившегося. Сказала мне: «Бог сильнее людей». Все они пережили крайнюю опасность; теперь как будто порядок восстанавливается. Она совершенно не понимает, что совершившееся есть последствие всех ошибок, в особенности ее собственных. Обедаем все вместе: Бенкендорфы, Апраксин, Иза Буксгевден. Положение больных детей все еще очень серьезно. Сегодня обнаружилась корь у Марии Николаевны.

8/21 марта

Была у обедни. Дьякон начал, как обычно, поминать Государя, его остановили шиканьем. Тяжело ужасно. Плакала. Говорила с некоторыми из присутствующих: удручены и сочувствуют. Осталась на панихиду по бедному старому о. Благовещенскому: он был моим духовником. По возвращении Бенкендорф нам объявляет, что мы арестованы: не имеем права ни выходить из дворца, ни телефонировать; писать разрешается через главную контору. Ждут Государя. Императрица просила отслужить напутственный молебен — отказали!

9/22 марта