Дворцовые тайны. Соперница королевы

— Что ты хочешь сказать мне, милая девочка?

— Ваша Светлость, хочу передать вам одну вещь, которая, как мне кажется, по праву принадлежит вам. Это письмо, записка… Пирто передала мне ее после слушаний и не велела никому показывать. Понимаете, она хотела до конца быть верной памяти своей госпожи. Но я считаю, что должна отдать эту записку вам.

Я вытащила из складок юбки тот самый сложенный лист бумаги, который Пирто нашла в шкатулке леди Дадли, и вручила его лорду Роберту.

— Я не читала, что там написано, — заверила я его. — Ваша супруга оставила это письмо там, где его должна была найти Пирто, но для передачи вам.

Он выхватил бумагу у меня из рук, развернул ее и прочитал задрожавшим от волнения голосом:

«Моему супругу лорду Роберту Дадли.

Я больше не в силах терпеть эту жизнь, полную мучений. Я приняла решение освободиться. Прощай, милый Робин».

Лорд Роберт молчал, словно завороженный. Затем он воскликнул: «Благодарю тебя, Боже!» и торопливо схватился за сброшенные доспехи с намерением вновь облачиться в них.

— Забери это письмо! — велел он, вкладывая мне в руку злополучный листок бумаги. — Уничтожь его! Пирто была совершенно права, когда хотела сохранить это послание в тайне. Любой, кто прочтет его, посчитает Эми сумасшедшей. Только сумасшедшие кончают жизнь самоубийством.

— Или те, кто сломались под гнетом несчастий.

— Нет, Летиция. Здесь дело совсем в другом. До того, как ты показала мне записку, я думал, что с Эми действительно произошел несчастный случай. Но теперь я уверен — она убила себя сознательно, и не потому, что не могла выносить эту жизнь, а из мести, чтобы меня обвинили в ее смерти. Вот так она посчиталась со мной из могилы!

— Но за что?

— Она ревновала меня к королеве. Она ревновала меня к моей карьере при дворе. Даже больше к карьере, к моим успехам, чем к королеве. Она считала, что Елизавета готовится расторгнуть наш брак. Честно тебе скажу, Ее Величество иногда заговаривала со мною об этой возможности. Королева упоминала, что можно созвать церковный суд, заявить на нем, что мы с Эми приходимся друг другу родственниками, и в этом случае наш союз в глазах церкви будет незаконным. Но я никогда всерьез не воспринимал эти слова Елизаветы. Королева любит потакать собственным фантазиям и причудам, но только до определенной степени.

— Но Эми решила, что такое развитие событий вполне возможно…

— Кроме того, — заявил лорд Роберт, не слушая меня и с трудом, поскольку явно привык это делать при помощи оруженосцев, пристегивая последнюю деталь своих доспехов, — я хочу, чтобы Эми похоронили по-христиански. Иначе на семью падет позор.

«Позор падет в первую очередь на тебя, — подумала я, — и повредит твоей карьере и твоим амбициям».

Но лорд Роберт уже стоял передо мной в сверкающей броне, вернув себе вместе с нею роль мужественного предводителя войска.

— Пусть это письмо будет нашей тайной, Летиция. Безумное признание безумной женщины… Я ничего не скажу о нем королеве.

— И я буду молчать, если такова ваша воля. И уж точно не скажу о нем мистрис Клинкерт, которая считает, что знает и хранит все секреты.

— Только ты и я, Летти, только ты и я… — произнес лорд Роберт, неожиданно назвав меня уменьшительным именем, которым меня величали лишь самые близкие. Неужели он слышал, как отец зовет меня так, и запомнил это?

— Только ты и я в целом свете будем знать правду, отныне, и присно, и во веки веков, — добавил он с шутливой серьезностью.

Но я лишь нахмурилась в ответ. Негоже было перевирать слова молитвы в комнате той, что убила себя в припадке отчаяния или желая отомстить столь страшным способом.

— А я, Ваша Светлость, — заговорила я, — не забуду и то, что рассказала мне Пирто. Она призналась, что ваша жена не погибла мгновенно. Перед тем как умереть, она провела еще несколько часов в страшных мучениях. Что бы ни подвигло ее на этот ужасный поступок, она заплатила за него сполна.

— Она заплатила за грех самоуничтожения, — тихо ответил Роберт.

«И ты тоже заплатил, высокородный лорд, и продолжаешь платить за это. Эми все-таки напоследок удалось с тобой поквитаться».

Лорд Роберт покинул Камнор-Плейс, уводя свой отряд из тысячи солдат на юг, к Лондону, чтобы защитить столицу королевства и саму королеву. Подготовка к похоронам Эми Дадли в Оксфорде проходила без всяких помех, а мы с мистрис Клинкерт вернулись ко двору. Стоит отметить, что предсмертное письмо, написанное рукой Эми, я взяла с собой, а не уничтожила, как велел мне лорд Роберт. Я решила на всякий случая спрятать его, потому что оно могло доказать его невиновность, если вдруг его снова примутся обвинять в причастности к смерти жены. Я знала, что должна защитить его — и тем самым защитить истину.