Дворцовые тайны. Соперница королевы

Когда прозвучал вопрос о том, имеет ли кто-нибудь сказать что-либо против этого брака, ни один из немногочисленных свидетелей не возвысил свой голос. Но в домовой церкви Дадли по вполне понятным причинам не было ни Дуглас Шеффилд, ни королевы. А Ее Величество со временем не пожалела злых слов, когда узнала, что я — ее извечная соперница — наконец-то взяла в мужья того, кого она так любила.

Глава 31

Королева не скоро узнала о нашей свадьбе. Прошло много месяцев, прежде чем эта новость достигла ее ушей, а когда это случилось, она была в состоянии, близком к панике, потому что только что пережила еще одно покушение — действительное или мнимое — на свою жизнь.

Как же она была напугана после него, когда, трепеща всем телом, держась за сердце и задыхаясь, вошла в свои покои. Лицо даже не бледное, а пепельно-серое, глаза — огромные и ничего не видящие, взгляд такой же затравленный, как и у Дуглас Шеффилд в день подписания документа об отказе от любых заявлений о браке с лордом Робертом.

Я запомнила эти глаза королевы надолго.

Вот что рассказал Уэффер, собрав вокруг себя придворных дам и камеристок в комнатке, примыкавшей к королевской опочивальне, где бы нас никто не потревожил и не подслушал: оказывается, в тот день королева в сопровождении вельможи из Франции по имени Симье должна была на своей барке совершить путешествие вверх по Темзе. Этот Симье специально прибыл в Англию для ведения переговоров относительно будущего брака французского принца Франсуа Алансона и Елизаветы. Внезапно, как рассказывал Уэффер, когда королева уже взошла на борт и должна была скрыться под навесом, защищавшим пассажиров барки от непогоды, прозвучал выстрел. Стреляли из аркебузы. Лодочник, находившийся рядом с Елизаветой, вскрикнул и упал, обливаясь кровью. Обе его руки были прострелены. Симье трусливо бежал, спасая свою жизнь, и бросил королеву на произвол судьбы. Остальные попрятались за бортами барки или разбежались, взывая о помощи, но не оказывая ее своей повелительнице. Среди этого хаоса Елизавета кликнула Роберта, и в мгновение ока он оказался подле нее. Как рассказал Уэффер, лорд Дадли, защищая королеву своим телом, быстро отвел ее в безопасное место. Когда вкруг Елизаветы встали верные дворяне и лучшие стражники, Роберт вернулся на барку, перевязал раны лодочника своей рубашкой, приказал быстро доставить к пострадавшему доктора Хьюика, а также распорядился, чтобы к нему привели того, кто произвел роковой выстрел.

Мы забросали Уэффера вопросами: выяснили ли, кто стрелял? Поймали ли стрелка? Бросили ли его в Тауэр? Кто он?

В течение нескольких часов эти вопросы оставались без ответа, пока мы изо всех наших сил пытались успокоить королеву. Мы подали ей ликеры, наливки и настойки для подкрепления сил. Мы убеждали ее, что нужно прилечь и отдохнуть, но она была не в состоянии забыться сном: глаза ее оставались широко открытыми, и в них застыло то же самое испуганное выражение, как у загнанного зверя.

— Или я доберусь до них, или они убьют меня… Я должна первая нанести удар… — бормотала она про себя снова и снова.

Не в силах оставаться в постели, она металась по опочивальне, отодвигала занавеси на окнах, откидывала полог кровати и даже гобелены на стенах в поисках скрывающихся за ними убийц.

— Вам нечего бояться, Ваше Величество, — пытался успокоить королеву мой отец, — убийца стрелял не в вас, а в Симье. Симье оказался ужасным человеком. Выяснилось, что он убил своего собственного брата! И знаете за что? За то, что тот соблазнил жену Симье! Убийцу, как выяснилось, подослали родственники жены.

— Вы уверены в этом? — спросила Елизавета. — В парке Кенилворта в меня стреляли тогда, когда никаких французов вокруг меня не было. Я уверена, оба покушения подстроили испанцы. Они жаждут моей смерти.

Отец пожал плечами:

— Французы погрязли в грехах, Ваше Величество. Они способны на все. У меня, Ваше Величество, внутри все переворачивается от одной мысли о том, что вы хотите выбрать мужа из их числа…

— Оставь при себе свои нравоучения, Святоша! Ты не хуже меня знаешь, что Англия нуждается в союзе с Францией в противовес козням короля Филиппа.

Слушая этот разговор вместе с другими придворными дамами, я порадовалась, что к Елизавете постепенно возвращается ее отвага, способность ясно мыслить и уверенность в себе. Впрочем, щеки ее по-прежнему оставались бледными, дыхание — прерывистым, а зрачки были расширены от страха.

— После того, что случилось сегодня, согласитесь ли вы отослать этого Симье обратно на родину? — продолжать гнуть свою линию мой отец. — Тогда вы сможете в тишине и спокойствии взвесить все доводы за и против брака с французским принцем…

— И не подумаю отсылать его. Пусть Симье — преступник и трус, и сегодня он эту трусость выказал в полной мере, я разрешу ему остаться, ибо мне так угодно. А теперь уходите, милорд. Мне нужно отдохнуть.

Отвесив глубокий поклон, мой отец удалился.