Дворцовые тайны. Соперница королевы

Крис смотрел на меня и молчал. Вдруг я поняла: он тоже почувствовал тот огонь, что вспыхнул меж нами. Теперь он не сводил с меня глаз. Что было в этих глазах? Удивление? Волнение? Страсть?

Я сделала вид, что ничего не произошло, и, встав со своего места рядом с постелью больного, начала просматривать документы на письменном столе.

— Роберт часто пишет мне, — сказала я, стараясь, чтобы голос мой не дрожал, — и в своих письмах жалуется на нечестность полковых казначеев.

Я взглянула на Криса, и он кивнул.

— Ну что ж, — продолжала я. — Тогда придется заняться здесь сбором денег и найти кого-то, кто отвезет их в Слюйс, чтобы хоть частично покрыть долги перед солдатами.

— Не в Слюйс, миледи. Мы оставили Слюйс, как и Антверпен, Зютфен и добрую дюжину других городов, которые мы пытались оборонять.

Я почувствовала, что бледнею. Слюйс сдан, а это значит — все потеряно. Слюйс был ключом ко всей Фландрии, городом, который надо было удержать любой ценой, чтобы отвратить испанскую угрозу. Перед отплытием в Слюйс Роберт рассказал мне, что именно в этой гавани смогут сосредоточиться баржи испанского флота, на которые погрузят тысячи солдат, лошадей и пушек. Оттуда под защитой испанских и португальских боевых галеонов, торговых судов, мобилизованных для ведения военных действий, и корсарских шебек армия вторжения пересечет Ла-Манш и высадится на берегах Англии. А сама высадка будет проходить под прикрытием шквального огня кулеврин с испанских военных кораблей. Роберт нарисовал мрачную картину нашего поражения и гибели. А теперь, после падения Слюйса, кажется, ничто уже не могло предотвратить катастрофу.

Глава 40

Крис сразу же заметил, насколько я расстроена.

— Тогда под Слюйсом с «белым орлом» беда получилась, миледи, — заговорил он тихим голосом, словно заговорщик. — Но есть надежда, что, несмотря на наши поражения, мы все же сможем одержать победу.

— Не понимаю тебя…

— И не поймете. Позвольте лучше рассказать вам, как мы потеряли город.

— Ты уверен, что хочешь оживить эти ужасные воспоминания о потерях, смертях, битвах?

Но он только улыбнулся:

— Любой старый солдат обожает болтать о том, как получил свои раны. Даже если этому старому солдату всего тридцать два.

Так вот, значит, сколько ему лет… А я думала, что он намного моложе. Мне было сорок пять, и на мне уже начал сказываться груз прожитых лет. Хотя мне казалось, что я молодею от одного только общения с Крисом…

— Так вот, миледи, «белый орел» — это та самая штука, которую смешивают с порохом для пушек, чтобы этот порох горел.

— Ты хочешь сказать — селитра? — Я знала, что такое селитра, из разговоров Роберта с его офицерами, когда они обсуждали вопросы снабжения войска.

— Мы называем ее «белым орлом», потому что когда ее нагревают, она превращается в белую тучку, которая улетает так, будто у нее крылья выросли. Селитры нам никогда не хватает, а стоит она ого-го сколько! Как говорил лорд Лестер, она для нас на вес золота… Так вот, значит, мы вызнали, что этот негодяй Уилбрэм завладел почти всем запасом «белого орла», который был создан в нашем лагере, как говорится, «на черный день», и собирается продать его испанцам.

— Боже мой! Возможно ли такое?

Я опустилась рядом с Крисом и теперь напряженно слушала его рассказ.

— Слушайте дальше, миледи. Мы денно и нощно патрулировали залив и болота вокруг Слюйса несколько месяцев, и нам удавалось удерживать город. Но потом оказалось, что мы потеряли слишком много солдат убитыми, еще больше народу дезертировало, ибо не получало ни жалованья, ни довольствия, и стало ясно, что сдача Слюйса не за горами. Город весь лежал в руинах, и защитников в нем не оставалось, кроме местных бюргеров и валлонских волонтеров. Мы же не могли оборонять всю акваторию гавани, потому что не имели столько кораблей. Кроме того, в городе царил полный беспорядок. Люди метались по улицам и причалам, пытались украсть или припрятать все, что плохо лежит. Когда я оказался там в последний раз, трудно было отличить солдат от горожан. То тут, то там начинались драки, вспыхивало насилие… Ах, миледи, это было ужасно! Потом кто-то заорал «Пожар! Горим!», и мы увидели, как прямо из городской стены взметнулось пламя. Жители обратились в беспорядочное бегство, пытаясь спастись от пожара. В руках они тащили свои пожитки, их дети цеплялись за них и плакали. В общем, как я вам уже сказал, Слюйс мог пасть с минуты на минуту.

Пришла ночь, и тогда лорд Лестер и его офицеры собрались на борту «Триумфа Альбиона». Там же были и мы с Робом. В этот момент кто-то из дозорных дал сигнал, что галиот[172] Себастьяна Уилбрэма идет одним из боковых каналов с полной осадкой.