Двуединый

– Да вот, обсуждаем ситуацию. В Канталахти нам теперь дорога уже стопудово закрыта, так что путь один – в Романов, как и думали.

– Вот только мы теперь и в Мончетундровске, похоже, врагов наживем, – поскреб в затылке Лом. – Мамонт из-за нас черным металлургом стал, теперь вот Подуха погиб…

– Подуха мне жизнь спас! – воскликнула подошедшая к ним Олюшка, очухавшийся Васюта подошел вместе с ней. – Я расскажу трубникам все, как было.

– Сомневаюсь, что они поверят тебе на слово, – помотал головой Лом. – Сначала из-за нас улетел дирижабль, потом они из-нас Мамонта лишились, потом мы, вместо того чтобы с канталахтинцами объясниться, их людей поубивали, а потом еще и Подуха погиб. Не слишком ли много бед из-за нас? Я бы, например, в такие «случайности» вряд ли поверил бы. Слишком накладно нам доверять – у трубников и так теперь мало людей осталось.

– Им же теперь не нужно много людей, – сказала Олюшка. – Дирижабль больше пришвартовывать не нужно, подъемником управлять – тоже. И потом, я им очень убедительно все расскажу, я сумею.

– Насколько я все понял по вашим рассказам, – задумчиво потер лысину Силадан, – трубники эти и впрямь сильно засомневаются в вашей… теперь уже выходит, что в нашей невиновности.

– Если не поверят – у меня есть веское доказательство, – подал вдруг голос Зан.

Он все еще стоял в стороне от всех остальных, но все-таки ближе, чем до этого, и определенно прислушивался к разговору.

– Доказательство? – посмотрел на него Лом. – Какое? Еще одна граната?

– Нет, – сказал кибер. – Фиксация произошедшего в моей долговременной памяти.

– Так ты все записываешь?! – воскликнул Капон. – И молчал ведь! Вот жук!

– Фиксация происходит независимо от моего желания, – сухо прокомментировал Зан. – Но поскольку объем памяти небезграничен, более ранние события удаляются за исключением наиболее важных – это я уже могу контролировать. Но данное событие произошло недавно, поэтому все зафиксировано в малейших деталях.

– Допустим, – кивнул Капон. – Но как ты покажешь свою память трубникам? У тебя что, монитор в пузо встроен?

– Наверное, через глаза, – предположил Лом. – Правда, они маленькие, что там увидишь. Или ты через них на стену изображение выведешь, как в синематографе? – спросил он у Зана.

Будто в ответ на его слова глаза кибера замигали поочередно желтым и красным цветом. Зан так давно не делал, помня, что его соратникам это мигание не нравится, но сейчас решил, видимо, продемонстрировать, на что способны его оптические устройства. И пояснил:

– Я могу вывести только это. Чтобы извлечь и просмотреть данные моей памяти, нужно подключить меня к специальному считывающему устройству.

– Ага, – закивал Капон, – у трубников таких устройств – хоть жо… попой кушай. Веришь?

– У них нет. Но они имеются в Романове-на-Мурмане, – сказал кибер. – В том числе компактные. Я знаю, где именно.

– Небось у твоих содовцев, – криво усмехнулся Лом. – Попросишь – они с радостью одолжат, да?

– Я постараюсь достать… Я достану. Но тогда нам нужно ехать сразу в Романов, не заезжая в Мончетундровск. Заодно и решим там вопросы с обменом гостинцев на товары. А уже потом поедем к трубникам – и с товаром, и с доказательствами.

– А как же Подуха?! – возмущенно выкрикнула Олюшка.

– Подуха умер, – удивленно посмотрел на нее Зан.

– Да, и его тело нужно передать трубникам! А пока мы туда-сюда ездим, оно… Ну, ты понял, хотя ты железный, тебе-то пофиг.

– Я не железный. И я не уверен, что трубникам нужно его мертвое тело. Они его все равно закопают. Но мы можем это сделать и здесь. Это я им тоже потом продемонстрирую.

– Оль, думаю, в этом он прав, – сказал Капон. – Нам все равно придется похоронить канталахтинцев – не бросать же их на съедение мерзодведям. Заодно похороним и Подуху. Как полагается, с тройным залпом. Разве что без священника, но вряд ли он был верующим. Тем более вон как здесь красиво: лес, природа…

– Ладно, – недовольно буркнула Олюшка. – Пусть здесь. Но только чтоб могила глубокой была, чтобы никакие твари не унюхали и не разрыли.

* * *

Упаковочных мешков среди уцелевших товаров нашлось достаточно. В них и положили тела погибших. Кибер, подобно некоему мини-экскаватору, быстро выкопал две глубокие ямы. В одну опустили убитого канталахтинца и обугленные останки его товарищей, в другую – тело самоотверженного трубника Подухи. Каждый из сталкеров, кроме, конечно, Медка, бросил в его могилу по горсти земли, а потом кибер закопал обе тоже очень быстро. После этого все выстроились в ряд и трижды выстрелили в небо – опять же, разумеется, кроме Медка.

– Вот так… – шмыгнула носом Олюшка. – Ничего от него не осталось, кроме этого холмика. Да и тот скоро осыплется, а потом мхом зарастет.

– Сюда бы камень, – сказал Силадан.

– Зан, – повернулся к киберу Лом, – можешь найти большой камень?

– Насколько большой?

– Какой сможешь донести. Ну, хотя бы с себя высотой. Или чуть выше, чтобы вкопать было можно.

Зан весьма быстро справился с поставленной задачей. Уже минут через десять он притащил из леса серый продолговатый валун, вкопал его у изножья могилы и спросил:

– Годится?