Двуглавый. Книга первая

— Нет, так не годится, — я решительно взялся наводить порядок в тёзкиных мыслях. — Давай, рассказывай всё по порядку — о чём думал, что делал…

— Мне почему-то перед тем, как шагнуть, вспомнилось, что я будильник не завёл на ночь, — молодец, тёзка, взял себя в руки, соображалка заработала. Вот что значит организующий и направляющий пинок! — Ну и почему-то представилось, как он на тумбочке стоит…

— То есть, ты, получается, комнату себе представил? — мне захотелось уточнения. Логично же, раз представил будильник на тумбочке, то и комнату, где та тумбочка стоит, тоже.

— Да, так и получается, — согласился тёзка, — представил.

— Тогда пошли обратно в сортир, будем повторять, — распорядился я на правах старшего.

Повторили. Потом ещё, ещё, ещё и хрен его знает, сколько раз ещё, пока не убедились, что телепортация не только в соседнее, а и в любое иное помещение нам по силам. Впрочем, говоря «нам», я слегка преувеличиваю — под моим управлением тёзкино тело по-прежнему телепортировалось только через одну стенку. Тоже неплохо, конечно, но с тёзкой не сравнить.

— Ты как думаешь, у кого тут может быть карта этого городка? — спросил тёзка и тут же сам себя поправил: — То есть не у кого, а где?

— По логике если, то у охраны обязательно, — я с ходу назвал самый простой вариант. — А тебе зачем? — тёзка, конечно, молодец, но эта его склонность к шаблонному мышлению меня иной раз просто-таки подбешивает…

— Как зачем⁈ — возмутился тёзка. — Надо же узнать, куда и как отсюда выбираться!

— А ты что, не в состоянии представить себе комнату в Посланниковом переулке? — пришла и моя очередь возмутиться. Нет, ну в самом деле, нельзя же так!

— Ты думаешь, получится? — кажется, такая мысль тёзку и правда ещё не посетила. Ну а я, спрашивается, на что?

— Так это к тебе вопрос, не ко мне, — решил я добавить дворянину Елисееву веры в свои силы, раз уж от него тут зависело больше.

— Да, пожалуй, — согласился тёзка. Согласился, должен заметить, без особой уверенности. Нет, так дело не пойдёт…

— Давай, постарайся, — подбодрил я его. — Если не ты, то кто? У меня, сам видишь, не очень-то и выходит.

— Прямо сейчас? — тёзкина нерешительность меня не вдохновляла, надо было как-то её переломить.

— Прямо сейчас, — нажимал я. — Если ты вдруг забыл, напоминаю, что послезавтра тебе надо внести плату за комнату. Госпожа Волобуева женщина, конечно, добрая, и выбрасывать твои вещи не станет, но портить свою деловую репутацию в её глазах тебе точно не следует.

— И где я буду искать Дарью Дмитриевну ночью? — с лёгкой ехидцей спросил тёзка. Вот и хорошо, таким дворянин Елисеев нравился мне куда больше.

— У консьержки оставишь, — порывшись в памяти товарища, я знал, что один раз он через консьержку квартирную плату передавал, замотался тогда с какими-то своими делами и дотянул до последнего дня.

— А как же Аня? — нет, хорошо, конечно, что тёзка такой порядочный и заботливый, но, честное слово, мог бы сначала подумать…

— Так мы же почти сразу и вернёмся, — растолковал я. — Нам же что важно? Провести испытание дальней телепортации и закрыть твой долг по оплате комнаты. Времени оно займёт всего ничего, сделаем — и обратно сюда.

— Что же, я готов, — просто сказал тёзка.

…За время этого, как принято выражаться в официальных сообщениях, обмена мнениями у меня появилось и быстро окрепло подозрение, что в таком настроении толку от тёзки окажется куда меньше, чем того хотелось бы, однако же и надежда на последующий успех никуда не девалась. И правда, первые несколько попыток дворянина Елисеева проникнуть прямо из душевой в нашей с ним комфортабельной камере в дом госпожи Волобуевой никаких результатов не дали — уж и так тёзка представлял себе свою в том доме комнату, и этак, а всё впустую. Но надеялся я тоже не зря — тёзка успел приучить меня к тому, что когда оно действительно нужно, он умеет настроиться на успех и сделать всё как надо, пусть и не сразу. Вот и сейчас после серии неудач дворянин Елисеев смог-таки собрать в кулак волю, мысли и что там ещё было нужно, и решительно шагнул из надоевшей уже душевой в комнату на Посланниковом переулке.

Ума не включать в душевой свет у нас, слава Богу, хватило, и темнота в комнате нашей проблемой не стала — тёзкины глаза уже к ночной видимости привыкли, да и само помещение оставалось знакомым. Здесь прятаться было уже не от кого, так что люстру тёзка включил, и нам пришлось привыкать уже к яркому свету, заодно убедившись на собственном опыте в верности выводов учёных о большей скорости привыкания человеческого зрения к свету, нежели к темноте.

Отсчитав деньги для передачи через консьержку домовладелице, тёзка достал «парабеллум» и кобуру для его ношения под пиджаком.

— Думаешь, надо? — засомневался я.

— Даже если и не пригодится, с ним спокойнее будет, — аргументировал тёзка.

— А хранить его ты где собрался? — насчёт спокойствия он, конечно, прав, но вот о своевременности не подумал. — Если в постели, так её в твоё отсутствие перестилают. А больше-то и негде.