Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная

— Да что Трошку, она на спор в два удара этого свалила… — Блин! Ну, почему все важные вещи из башки в нужный момент на юг улетают? — Этого… Здоровый такой… Они ещё с этим пришли… — Чуть не сказал «с Батлером». — В синих мундирах… Стрельцы!!!

Акимыч внимательно слушал озвучку моих, с позволения сказать, мыслей, и, наверное, честно пытался понять.

— С Николай Михалычем? — спросил он, наконец.

— Да! С ним! Он ещё Лерке восемь золотых под это дело проспорил.

Терентий повернул голову и недоверчиво посмотрел на меня одним глазом:

— Это уж не Гришку ли Шемякина сестрица Ваша… в два-то удара?

— Его! — обрадовался я, что не надо больше никого вспоминать.

— Да полно! — не поверил он.

— Акимыч! Я тебя когда-нибудь обманывал? А если не веришь, тогда у него самого и спроси!

— У Горбунова? — усмехнулся Акимыч.

— Хочешь у Горбунова, хочешь у самого Шемякина. Он тоже, кстати, не верил в такой исход дела, и тоже два золотых проспорил. — Тут я вспомнил один очень важный момент. — И ещё там другие стрельцы, они от имени всех своих три золотых поставили. Вот к обеду привезти их должны. Сам у них и спроси.

— Кхе-х! — крякнул Акимыч. — Чудно-о!!! Девки стрельцов колотют!

Он ещё покрякал, потом предложил.

— Пойдёмте, Ваш милость, я Вас веничком!

На полке было очень жарко, но я быстро привык. Акимыч лупил меня вениками с двух рук. Я решил терпеть до последней возможности.

— Ну, будя. — похоже, Акимыч выдохся первым.

Окатившись прохладной водой, мы снова вышли в предбанник. Терентий буднично подал мне ковшик с квасом, потом, отхлебнув и сам, спросил:

— Нешто и впрямь Горбунов на Гришку восемь золотых поставил?

— Восемь, а Насонов десять.

— Да ну?! — изумился Терентий. — Эт штошь, прям там, прям на рынке?

— Ну, да.

— А чего ж они все туды-т пришли?

— Ну, Насонов и с ним ещё какие-то господа, там уже были, а Горбунов со своими в конце подошёл. — Я постарался припомнить в какой именно момент. — Да, Лерка как раз Трошку в третий раз завалила, и Насонов ей вместо него предлагал выступать. Вот, тут они и подошли, а как Лерка его завалила, не видели, поэтому и про Шемякина поспорили.

Ну, чё, объяснил как смог. Акимыч поудивлялся и тому, что Трофиму три раза досталось, и тому, что Горбунов в это во всё ввязался, ну и про Шемякина, конечно, тоже.

— Терентий Акимыч, а почему у них форма разная? У одних синяя, а у других красная?

— Дык это, синие, они вишь драгуны, а красные… название-то у них, язык поломаешь… стрельцами зовём, да и всё.

Ну, чё, тоже как смог, так и объяснил.

— Терентий Акимыч, а вот Горбунов, что с ним случилось? — решил я всё-таки узнать разгадку странной истории. — Мадам Анжелина говорила, что он из Армагорска уехал капитаном, а вернулся поручиком.

— Это да. — Нехотя согласился Акимыч. — Приехал поручиком.

— А случилось-то что? — настаивал я на подробностях.

— Он, Ваш милость, в Захребетье воевал. Да не то чтобы прямо так уж и воевал. Войны-то почитай два века уж и нет, а филаретовы… они всё в наши-то земли с набегами… Озоруют! Где деревню сожгут, где людишек перебьют, но всё больше перевёртышей ловят. Своих-то, вишь, всех поперевели, вот и нашенских тоже норовят. — Он отхлебнул из ковша и продолжил. — А Николай-то Михалыч, он вот таких-то супостатов и ловил там. Чуток в генералы не вышел. Токма графа какого-то тамошнего на куски порубил. От через это ему немилость и вышла. Да кабы не Великие князья Николай Андреич да Павел Романыч, тоды б и вовсе ошельмовали… — Акимыч обречённо махнул рукой. — Осерчал на него государь, в поручики, и к нам сюды… Почитай, годков с десяток уже.

— Это он, получается, врага убил, а его за это разжаловали? — что-то у меня в голове, концы с концами не сходятся.

— Какого ж врага? Говорю ж, тамошнего захребетного графа. Осерчал, да изрубил в куски. У яво эт не долго.

— Стало быть, на старое место службы вернули? — сказал я, помолчав.

— Да нет! Говорю ж, к нам сюды.

— Ну, он же раньше здесь у вас и служил? — пытался разобраться я.

— Не-е-е… До преш не-е, не у нас. Он тама, в Захребетье всё. У нас не-ет!

Опять не сходится. Или я — дурак, или лыжи не едут.

— Так он же капитаном-то у вас здесь был, раз отсюда уехал. Или я путаю?

— Капитаном был, да! От нас капитаном и уехал, да сказывают, сразу ему там новый чин-то и вышел. Грамотка от государя пришла, так, мол, и так, за спасение Великого князя Николая Андреича, храбрость и всё такое… Вот! А Николай Андреич добра-то не забыл, да вишь, и сам вступиси, как время пришло.

Я ни хрена не понял, и решил прояснить другой вопрос:

— Терентий Акимыч, а почему графиня Морозова его «дядя Коля» зовёт?