Двуглавый орел

По соседству со складом находилось вытянутое блочное строение, надежно спрятанное под мерцающи ми камуфляжными капсулами. У его порога, прямо на ступенях, сидел какой-то крепко сбитый человек средних лет и довольно высокого роста. Он устало уронил голову на колени, крепко обхватив их руками. Его волосы, вымазанные чем-то, что выглядело теперь как засохшая глина, приняли форму спутанных дредов. На нем был надет синий шелковый балахон айятани — важного сана среди жрецов культа Беати.

— Святой отец, — обратился к нему Марквол. — Главный медик у себя, не знаете?

— Он вышел, — ответил жрец.

— Может, мы тогда оставим ему записку? — предложил Марквол Асче.

— Ну нет, я твердо намерена найти здесь себе какое-нибудь средство. Меня эти укусы совсем доконали.

Они прошли в помещение медчасти, где все сверкало чистотой — от полированной стали ящиков с медикаментами до прозрачных стеллажей из пластека, на которых не было ни пылинки. В кондиционированном воздухе чувствовался сильный запах мяты. Недолго думая, Асче сразу полезла копаться в ящичках с лекарствами.

— Что это вы тут делаете?

Айятани, оказывается, уже стоял в дверях у них за спиной.

— Мы хотим найти тут кое-что.

— Я же сказал вам, что медик вышел.

— Да, мы слышали.

— Теперь он снова вошел.

Пилоты с удивлением посмотрели на высокого жреца. Он поднял руку и, стряхнув вниз рукав своего балахона, продемонстрировал им форменную манжету с идентификационным знаком Дивизио Медика Космического Флота.

— Меня зовут айятани Каутас… Кроме того, я служу медиком на этой ТБП, так что уберите-ка свои грязные руки от моих ящиков с медикаментами.

Асче отпрянула в сторону, опрокинув при этом на решетчатый пол коробки с какими-то пакетами, которые тут же рассыпались.

— Какие жалобы? — рявкнул жрец.

— Мм… скопсы совсем заели, — смущенно сказал Марквол, уже собираясь повернуться, чтобы показать терапевту волдыри на спине.

Но Каутас прошел мимо, не обратив на его порыв никакого внимания. Он быстро выбрал два тюбика с какой-то мазью и бросил их Маркволу. Молодой летчик едва сумел поймать их.

— Смазывать два раза в день! — буркнул айятани. — И не вздумай сюда являться, пока у тебя в паху гнить не начнет.

— Спасибо вам, святой отец… — начал было Марквол.

— Проваливайте отсюда, воришки.

— Что, черт возьми, все это значит? — возмутилась Асче, когда они уже вышли из лазарета.

— Даже не знаю, — растерянно произнес Марквол.

— Да ну его, какая разница! — воскликнула, улыбаясь ему, Асче. — Итак, убийца, что ты со…

В этот момент оба они аж подпрыгнули, поскольку у обоих одновременно сработали наручные индикаторы, кольнув их током в запястья и засветив красную руну.

— У, черт! — вскричал Марквол. — Что это с ним? Это что, ты что-то сделала?

— Нет, не я, — ответила Асче и потянула юношу за рукав к ближайшему укрытию.

Джагди уже сидела в своей «Стреле», когда вдруг почувствовала в руке легкое покалывание. На палубных настилах, к востоку и западу от нее, Бланшер и Корди-аль также находились в своих машинах.

Ее главный механик плотно закрыл капсулу кабины и осенил самолет знамением аквилы.

«Громовая стрела» была заведена на гидравлическую установку быстрого запуска и стояла к небу под углом семьдесят пять градусов. Секретная авиабаза всегда держала наготове три перехватчика — в данный момент это была их группа, — чтобы можно было в любое время, по первому требованию, поднять их в воздух. Сейчас Джагди видела над собой лишь переливающуюся в солнечных лучах маскировочную сетку.

Проведя большим пальцем по красной продолговатой кнопке, она окончательно положила его на активатор стартового запуска.

Мучительно медленно тянулись минуты ожидания, и пот струйками стекал с ее лица на дыхательную маску.

Тишина. Жара. Какие-то шорохи в лесу…

— Вызываю ведущего «Умбры»… — заговорил вокс.

Над конусообразной носовой частью самолета неожиданно раздвинулись мерцающие камуфляжные сетки, и яркий дневной свет ворвался в кабину. Еще даже не услышав, Джагди уже знала, какой последует приказ.

— …ваша группа получает команду на взлет.

Она наконец вдавила в кнопку большой палец.

Со страшной силой ее прижало к летному креслу, поднялся рев реактивных турбин, и летчица оставила за спиной все земные переживания.

Сикатрайс, 06.50

— Ты в порядке? В порядке? Ты можешь доверять мне…

— Какой в этом смысл, сэр? — не понимал Матредес. — Я думаю, он все равно долго не протянет.

— Нет, — возразил Ле Гуин. — Мне кажется, он просто обезвожен. Дайте ему немного воды.

Матредес и Эмдин недовольно посмотрели на командира.

От последней перегонки осталось уже совсем не много.

— Я знаю, — спокойно сказал Ле Гуин.

— Я думаю, нам следует оставить его там, где нашли, — настаивал Матредес.

— Никого оставлять мы не будем, — твердо заявил командир.

— Вот черт! — тяжело вздохнул Эмдин и, придвинувшись к распростертому на песке человеку, влил в его растрескавшиеся губы несколько капель из своей фляги.

— «Грета», — простонал тот. — «Грета»…

— Интересно, кто такая эта Грета? — задумчиво произнес Матредес.

— Может, его девушка? — предположил Эмдин.

— Как его зовут? — спросил Ле Гуин.