Двуявь (СИ)

'Дворники', как два уродливых метронома, раздражённо дёргались влево-вправо, госпожа Кузнецова молча размышляла о чём-то, здоровяки угрюмо сопели, а вокруг колыхался дождь.

Вокзал показался через десять минут - с натугой выпутался из мороси, ощерил неандертальскую морду с надбровными дугами тяжёлых карнизов. Похмельно тускнели окна, штукатурка отслаивалась тёмными струпьями; у крыльца теснились ларьки. Маршрутная 'газель', чадя и похрюкивая, высаживала клиентов в необъятную лужу.

- Дальше куда? - спросила Римма у Марка.

- В здание, пожалуй, а там посмотрим.

- Ладно, пошли. А вы, парни, держитесь рядом, но на пятки не наступайте. По сторонам поглядывайте.

В помещении гуляли знобкие сквозняки. Из трёх касс, где продавались билеты на электрички, работала, как водится, лишь одна - мокрый хвост очереди болезненно загибался.

Щиты с расписанием висели в межоконных простенках - чёрные полустёртые буквы на белом фоне. Марк приостановился, водя глазами по строчкам; названия станций выглядели вполне заурядно, никаких прозрачных намёков типа Солнечная-Консервная или Круговая-Крестовская. Да и вообще, кто сказал, что свежеупокоенный Санни ездил по серьёзным делам? Может, он бабушку в деревне проведывал...

- Сообразил что-нибудь?

- Нет пока. Надо ещё побродить, поискать подсказки.

- Как они должны выглядеть?

- Понятия не имею. Надпись, вывеска, фраза...

- Чья фраза?

- Да хоть твоя. Заранее предугадать невозможно.

- То есть, по этой логике, мне желательно трепаться без остановки, чтобы увеличить статистическую вероятность успеха?

- Я же объяснял - логика тут не действует, можешь вообще молчать. Но если хочешь трепаться - не возражаю.

- Спасибо за разрешение, - язвительно сказала мотоциклистка. - Тему тоже назначишь?

Он искоса взглянул на неё. Долбиться в одни и те же ворота, конечно, глупо и даже вредно, но раз уж она сама об этом заговорила...

- Так всё-таки - зачем ты ездила на Тепличную? Или будешь хранить эту тайну до самой смерти?

- Не буду, - она пожала плечами, - теперь уже смысла нет, мы с тобой замазаны по уши. Да и не такая уж тайна, собственно говоря. Помнишь, ты меня спрашивал про клеймо на запястьях? Так вот, я лично знаю всего двоих, у кого такое клеймо имеется. Первый - твой горячий поклонник Санни, второй - Толик, тот ещё кадр. И этот Толик на днях зачем-то побывал на Тепличной. Я решила проверить.

- Как результаты?

- Да так, фигня. Там сторож сидит - сволочь редкостная, из него клещами не вытянешь. Старая, блин, закалка. Строит из себя идиотика, а сам зыркает как волчара. Так бы и дала промеж глаз. И промеж ног заодно...

Сыщик хотел похвастаться, что даже несколько перевыполнил её трепетную мечту, но решил не отвлекаться и уточнил:

- Значит, сторож ничего вообще не сказал?

- Нёс пургу какую-то - дескать, Толик проконтролировать приезжал, как 'пустышки' работают. Ага, щас - Толику больше заняться нечем... Короче, я поняла, что сама ничего не выясню, - спрашивать-то приходилось не напрямую, а аккуратно, промежду прочим, чтобы отца не злить. Вот после этого и решила, что пора завязывать с самодеятельностью, и обратилась в небезызвестное ООО. Так что можешь сторожу спасибо сказать - он косвенно поспособствовал, чтоб тебе заказ подогнали.

- Мерси, мерси, - рассеянно сказал Марк; некая идея смутно забрезжила в голове. - Значит, 'пустышек' проконтролировать? Любопытно...

- Что тут любопытного? Брехня явная. Толик по другому профилю, говорю же.

- Понятно, что брехня. Не об этом речь.

Продолжая разговаривать, они заглянули в зал ожидания, полюбовались рядами исцарапанных кресел, мрачными рожами отъезжающих и баулами на грязном полу. Заглянули в буфет, по сравнению с которым 'Гравитация' показалась бы пятизвёздочным рестораном. Даже не приближаясь к стойке, Марк физически ощутил привкус палёной водки на языке - наваждение было столь явным, что захотелось сплюнуть. И, по странной ассоциации, вслед за этим окончательно окрепла уверенность, что в помещениях искать бесполезно.

Вышли наружу. На ближайшем пути грузилась болотно-зелёная электричка с тремя красными полосами на морде; сырость с перрона, любопытно клубясь, заглядывала в открытые двери.

В юности Марк любил бывать на вокзале. Изумрудный огонёк над путями бередил душу, обещая дорогу в будущее, где ждала, разумеется, насыщенная и яркая жизнь - открытия и знакомства, любовь и дружба, престижная и увлекательная работа. Одним словом, там ждало счастье. Но годы прошли, простучали колёсами круглых дат по календарным стыкам, и стало ясно, что жизнь катится под уклон, а самыми счастливыми моментами были те, когда он в юности стоял на перроне и смотрел на изумрудный свет впереди...

- Твои гримасы, - сказала Римма, наблюдая за ним, - прямо таки-заражают энтузиазмом. Сразу чувствуется - профессионал за работой.

- Рад, что ты оценила...