Двухгодичник. Сказки про Красную армию

Остальные плановые проверки проводили у нас уже «ну настоящие» полковники подполковники, и даже непонятно как заплывший в наши «степи Украины» контр-адмирал. Начинались проверки однотипно, на плацу (может, тоже такая инструкция была). И команды были одни и те же: «Рядовые – на месте, сержанты и старшины – шаг вперед, прапорщики – два шага вперед, офицеры – три шага вперед». Дальше проверяющие ходили между рядами, обследовали содержимое наших карманов (уставом это регламентировалось – типа там военный билет/удостоверение личности офицера, ком-, партбилет и тому подобное), есть ли нитки и иголки, чистый ли подворотничок, и как он пришит, и так далее. Потом шли стандартные вопросы типа: «Ну что, сынки, какие жалобы, просьбы, предложения? Как служба несется? Не забижает ли кто?» На этом этапе курьезов случалось предостаточно.

Почему-то проверяющих приводило в состояние клинического бешенства любое упоминание о дембеле. Надписи ДМБ-19ХХ, календарики с проколотыми иголкой датами, уже отданными в качестве долга великой Родине. Сильно сомневаюсь, что в каком-нибудь уставе про календарики было хоть слово. И вот представьте себе полковника или под– (не помню уже), который у кого-то из рядовых нашел греющую солдатскую душу надпись «ДМБ-19ХХ» на внутренней стороне ремня, а у другого этот самый неуставной проколотый календарик. Проверяющий, весь красный, орет благим матом и как-то связывает сии позорные факты со снижением боеготовности нашей непобедимой. Вспомнить бы эти связки, но память отказывается восстанавливать такие сложные причинно-следственные цепочки. Вдоволь наоравшись и выпустив пар, проверяющий хозяйской походкой спускается на командный пункт. Размеренно заходит. Оглядывается и с чувством исполненного долга тяжело выдыхает. Затем снимает свою фуражку и кидает ее на стол оперативного, за которым сижу я. фуражка в положении козырьком к верху, легко скользит по оргалитовой поверхности нашего стола, слава богу, не задевая многочисленных кнопок. Постепенно ход движения военного головного убора замедляется, и вот он останавливается прямо передо мной. И что же я вижу? На внутренней стороне любой фуражки приклеен стандартный кожаный (или кожзам) ромбик, на котором выбиты реквизиты пошившей ее фабрички. И вот по периметру этого ромбика старательно ручкой выведено ДМБ-2000. Самые ярые гонители – это сами грешники. Интересно, а в связи со всеми сокращениями армии, разделом государства, смог ли тот полководец дослужить до даты, выведенной им же самим же?

Другой проверяющий решил на плацу организовать сличение фотографий в военных билетах и удостоверениях личности с их оригиналами. Оказалось, и здесь может крыться подвох. Он заключался в предмете мужской гордости – усах, у кого-то на фото их не было, а в наличии имелись или наоборот. Была отдана команда срочно произвести взаимно-однозначное соответствие между фото и оригиналом. Бритва смогла выполнить биекцию только в одну сторону, то бишь сбрить лишнее, но вот вырастить растительность, которая присутствовала только в документе… Интересно, а был ли данный факт внесен в список замечаний по результатам проверки?

Последний курьез произошел, когда проверяющий нас контр-адмирал затеял отеческие вопросы про жалобы и предложения. Обычно на них всегда отвечали гробовым молчанием, а тут… Наверное, потертая шинелька флотоводца, его седины и ласковый тон вызвали у нашего сержанта Шайторова желание высказаться: «Товарищ контр-адмирал, нас тут второй месяц из каш только гречкой кормят. А еще у нас в красном уголке телевизор черно-белый. Можно ли нам цветной поставить?» Проверяющий пообещал разобраться. Требование про питание, как сейчас кажется, вполне законно. Два месяца по нескольку раз на дню одна и та же крупа. Так ведь только от одного ее вида стошнить может. Получается, роту нашу так в ссыльной дивизии на тот момент снабжали. Контр-адмирал после развода на плацу завел нас, офицеров и прапорщиков, в канцелярию роты. Как только за нами закрылась дверь, с лица обладателя черной шинели мигом слезло добродушное выражение. Да и голос проверяющего приобрел визгливые нотки: «Я, боевой офицер, на старости лет диабетом заболел. Мне доктор гречку прописал, а я ее купить нигде не могу. А этим здоровым лбам, видишь ли, не нравится. Надоела. Перловкой их, бл… ей, кормите! Перловкой! И до самого дембеля!!!» Лукавил, похоже, все-таки товарищ контр-адмирал. Нас же автолавка каждую неделю всякими продуктами и крупами в том числе снабжала. А у высших офицеров снабжение должно было быть еще лучше. Может, конечно, автолавка по морю плохо ходила?