Двухголовая химера

Бардо многое бы отдал, чтобы не встречаться с её начальством. В прошлый раз, примерно полгода назад, архимаг прилюдно сломал ноги двум чародеям, завалившим важные переговоры. Ещё рассказывали, что он запустил огнешаром в магичку, которая перебила его в разговоре. Еле выжила бедняжка. А уж про то, как нынешний глава Меритари разбирался с бунтовщиками, и вспоминать страшно. Вот уж кому не стоит на зуб попадать…

Но вот ведь беда — по архимагу невозможно было определить, когда у него плохое настроение. Он даже наказывал с совершенно невозмутимым лицом.

Гэтсона вызвали на ковёр, и он знал за что. Чего он не знал, так это как архимаг отреагирует на его отчёт. Выйдет ли Бардо из этой двери, или его вынесут? Неопределённость буквально сводила чародея с ума.

Секретарша вдруг подняла голову, внимая беззвучному приказу, и тут же пропела нежным голоском:

— Гэтсон Бардо! Господин Фельедер ждёт вас!

От такой нежности желудок Волшебника подкатил к горлу. Отчаянно пытаясь унять дрожь в руках, Бардо поднялся и направился к двери. Прежде чем повернуть ручку, он на всякий случай помянул всех богов, которых знал, и попросил ниспослать ему удачи. Или хотя бы сил пережить этот день.

Архимаг стоял к нему спиной и смотрел в окно. В кабинете царил полумрак, из-за тёмного дерева мебели и чёрных стен комната казалась ещё мрачнее, несмотря даже на яркие осветительные искры, дрейфующие под потолком.

Он так и не занял кабинет предыдущего архимага, подумал Гэтсон. Остался в своём. Зато полностью поменял планировку этажа, сделав из старого кабинета свою приёмную. А ведь Литесса была его наставницей…

— Пока меня не было, вы умудрились пустить все дела на самотёк, — сказал архимаг, ни к кому конкретно не обращаясь. — Неужели нужно постоянно прибегать к насилию, чтобы чародеи ордена сохраняли стимул думать и шевелиться?

У него был глухой сипловатый голос, словно глава красного ордена всё время болел. И говорил он соответствующе: тихо, спокойно, будто бы устало. Многие обманывались этой видимостью спокойствия, но сейчас Гэтсон явственно ощутил, насколько плохи его дела, и судорожно сглотнул.

Ничего хорошего такое вступление не предвещало.

— Я думал, на тебя можно положиться, Гэтсон, ты ведь не задумываясь встал на мою сторону, — Архимаг повернулся к нему лицом и сел в кресло.

Высокий лоб, маленький нос и неровные, невротически искривлённые губы. Тёмные с проседью волосы до плеч. Глубоко посаженные глаза неопределённого цвета. Даже улыбаясь, Вернон Фельедер оставался отталкивающим человеком. А улыбался он крайне редко.

Гэтсон молчал. Ждал разрешения говорить.

— Я слушаю твои объяснения, Бардо, — безразличие в голосе Архимага достигло угрожающих масштабов.

Волшебник вздрогнул. У него, конечно, был заготовлен отчёт, но слова отчего-то застревали в горле. Хотелось сразу начать со своих заслуг, но для этого сначала требовалось объяснить провал. От страха Гэтсон впал в ступор. Он разевал рот, как рыба, и оставался так же нем.

— Начнём с твоего поручения, — сверкнул глазами верховный маг, теряя терпение. — Повтори формулировку.

— Установить связь с агентом в Тиртене. Собрать информацию о поставщике. Проследить за выполнением сделки.

— А теперь излагай что случилось. Кратко.

Волшебник перевёл дух.

— Я выехал из Башни одиннадцатого апреля…

— Кратко, — оборвал его архимаг.

— … двадцать девятого мая я прибыл на пограничную заставу на дороге между Катунгом и Тиртеном. Четыре… нет, пять дней ожидал Жеверра, в соответствии с инструкцией. Помимо меня в городке находились ещё три адепта, которых я не знал лично. Второго июня после полудня я вышел на очередную проверку и случайно наткнулся на пару беженцев — женщину и парня, пересекающих заставу. Мне они показались подозрительными. Я на всякий случай осмотрел их через Эфир и опознал в них двух не орденских чародеев. Один был около девятой ступени, вторая около второй. Должно быть, ученица. Слепок ауры чародея совпал со слепком, снятым в Квисленде.

Архимаг прожигал Волшебника взглядом исподлобья. Этот взгляд мешал думать и заставлял ещё сильнее потеть. Чтобы не сбиться с мысли, Гэтсон докладывал, глядя в окно.

— Я незамедлительно поднял тревогу. Завязалась драка. Я собирался взять их живьём и применил «Огненный Нир», но ренегат… ему удалось каким-то образом связать моё заклинание. Я такого прежде не видел. Он не мог больше колдовать, но и мне не давал. Я понадеялся на солдат и остальных меритаритов, но эти кретины… — Гэтсон запнулся. — Ренегат дрался как демон. Он в одиночку уложил десяток солдат. Два адепта погибли, не успев включиться в потасовку. Тупицы…

Архимаг не выдержал и рывком поднялся с кресла.

— Легко называть тупицами мертвецов, — он говорил, словно вколачивал гвозди в гроб Гэтсона. — Это не они упустили ренегатов, Бардо. Ты упустил. Ты единственный был выше ренегата по ступеням. Те пареньки в любом случае не справились бы с учеником квислендского изгоя, не тот уровень. Но ты-то Волшебник! У тебя одиннадцатая ступень, Бардо! Так кто из вас тупица?