Двухместное купе

— Еще не вечер, — ухмыльнулся Ангел. — Оборотистый Марек со своим фургоном стал сотрудничать и с небольшой польской фабричкой из городка Зелена Гура. Там изготавливали фальшивую «итальянскую» мебель в стиле позднего барокко. Мебель была сделана превосходно! И с огромным успехом уходила в западногерманские торговые фирмы. Марек получил рабочую визу в ФээРГэ и стал загружать свой фургон наполовину морковкой и яблоками, а наполовину — мебелью. Сдав овощи славным советским танкистам и переспав с Ютой, Марек уже с утра мчался в Западную Германию. Там разгружал мебель, получал добротные бундесмарки, закупал разную контрабандную мелочевку для продажи в Польше и возвращался опять через Юту. Однажды Юта попросила Марека взять ее с собой на Запад. Перед границей Марек упаковал Юту в одну из картонных мебельных коробок, и Юта оказалась на Западе, в одном симпатичном городке. Там Марек познакомил ее с владельцем местного борделя и за небольшую сумму передал ему права на фрау Кнаппе. Шеф борделя лично проэкзаменовал Юту, остался доволен и договорился с ней, что два раза в месяц, на две субботы и два воскресенья, когда наплыв посетителей бывает особенно велик, фрау Кнаппе будет приезжать и обслуживать клиентов. А так как приезды Юты зависели от рейсов фургона Марека, то Марек законно получал десять процентов Ютиных доходов. Вот вам и вся схема их бизнеса, Владим Владимыч.

— Схемка достаточно циничная, но не бог весть какая сложная, — сказал В.В., попивая чай из большой фаянсовой кружки. — Однако, Ангел, я все равно очень благодарен вам. Так просто, так доходчиво... И насколько я теперь понимаю, Юта предлагала Лешке Самошникову именно этот способ пересечения границы с Западной Германией?

— Конечно! — сказал Ангел.

— Тогда смотрим дальше. — В.В. решительно отставил кружку в сторону.

— Вы хоть чай допейте.

— Потом, потом... Поехали!

В.В. проворно улегся на постель, закрыл глаза и пробормотал:

— Жаль, покурить не успел. Ну что же вы, Ангел?!

— Сейчас, сейчас! Не волнуйтесь, у нас еще масса времени.

Но эта фраза Ангела донеслась до В.В. уже будто откуда-то издалека.

А потом все стало расплываться и меркнуть...

...и далекие гудки встречных составов как-то сами собой преобразовались в голос Юты Кнаппе, произносящий русские слова с очень характерным немецким акцентом:

— Туда и обратно. Всего два дня. Неужели тебе это не интересно? Там совсем, совсем другая жизнь!..

КВАРТИРКА ЮТЫ КНАППЕ

— Всего на два дня? — переспросил Лешка. Он еще лежал в постели...

...а Юта в халатике, накинутом на голое тело, уже варила кофе и подогревала булочки на крохотной кухоньке, располагавшейся прямо в единственной комнате этой квартирки.

— Да, только два дня! — радостно подтвердила Юта. Лешка еще несколько секунд помолчал, подумал, бесшабашно махнул рукой и сказал:

— А-а-а... На все плевать! На два дня? Поехали!!!

СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД ОФИЦЕРСКОЙ СТОЛОВОЙ. ДЕНЬ

У служебного входа в офицерскую столовую стоит дальнорейсовый автофургон-рефрижератор с польскими номерами.

Задние створки фургона распахнуты, и солдатики таскают оттуда последние ящики с фруктами и овощами в столовую.

Оттуда к машине выходят кладовщик — сверхсрочник с продувной рожей, завстоловой — невероятных размеров прапорщик в кургузом халатике, накинутом на жирные плечи, и Марек — водитель фургона-рефрижератора.

Мареку лет сорок. Он одет в редкие по тем временам настоящие джинсы и потертую кожаную куртку.

— Юж вшистко? — кричит он солдатам и сам же переспрашивает по-русски: — Всё уже?

— Почти! Осталось несколько ящиков, — крикнул один солдат.

— Зоставь две скшинки на мейсце! Не тшимай!.. Два ящика оставь. Hex бенде! — крикнул Марек.

* * *

... Потом фургон Марека стоял у входа в буфет Юты Кнаппе.

За фургоном, опасливо оглядываясь по сторонам, стоял Лешка.

Подошла к нему безмятежная Юта. Посмотрела на Лешку, спросила:

— Ты боишься?

— Не боюсь, но как-то не по себе.

— Что это «не по себе»? А по кому? — не поняла Юта.

Лешка не успел ответить.

Отряхивая джинсы и куртку, вышел запыхавшийся Марек. Он протянул Юте ключи и сказал на чудовищном немецком:

— Их хаб бринген цвай кистей мит обет унд фрухт ин дайне буфе... — И тут же перевел Лешке на приблизительный русский язык: — Мувилем, же поднес те две скшинки с овоцами и фруктами до ее працы. То есть — работы. Ну, мои дроги мендзынародовы пшиятели, сядайте до самоходу! Ты, Лешек, залазь до фургону. Там у кабины за меблевыми пудлами картоновыми есть една дужа пуста пуделка. Як по-российску «пуделка»? Запомнялем, холера... А! Пуделка — коробка. Ясно? А Ютка до границы зе мной поеде. Добже? А пшед гренцей и Ютку до тебе встронцаем... И с повротем также. Обратно — так само...

Лешка еще раз оглянулся по сторонам и полез в фургон.

Марек закрыл задние двери фургона, накинул запор, повесил «липовую» пломбу и пошел в кабину...

...где уже привычно расположилась хорошенькая Юта Кнаппе.

Когда Марек сел за руль и завел двигатель, Юта бросилась ему на шею.

Марек мягко освободился от ее объятий.