Двуликие. Игра на опережение-2

Император Велдон

Последние пару лет — с тех пор, как он перестал покидать дворец — дни казались удивительно однообразными. Быстрый завтрак, затем работа с бумагами, после обеда — время для частных приёмов и совещаний, которые, бывало, длились до поздней ночи. Велдон прекрасно знал, что работа в его случае не может закончиться, её можно было только прекратить насильно и отправиться наконец на заслуженный отдых. Правда, этот отдых уже давно не приносил Велдону облегчения, даже наоборот — когда император работал, он по крайней мере ощущал себя живым. А стоило перестать это делать, казалось, будто он давно мёртв, а то, что ходит, ест и даже дышит — случайность или мастерская работа какого-нибудь артефактора-некроманта. И дело было вовсе не в усталости.

— Мы живём, пока кому-нибудь нужны, — пробормотал Велдон, глядя в тёмную синь ночного неба над головой. Так когда-то говорил его отец. — И умираем, когда перестаём быть нужными…

Именно ненужным он себя и ощущал. Хотя Эмирин наверняка сказала бы, что это всё ерунда, просто метка проклятья так действует, высасывая жизненные силы вместе с желанием жить — и да, она была бы права. Отчасти. Потому что, если уж рассуждать честно и откровенно, то кому он нужен? Не как император — как человек. Дамиру и Даните? Они выросли; да, они его любят, потому что он их дядя, но если его не станет, грустить особенно не будут. Племянники всегда относились к нему больше как к учителю, которого, разумеется, жаль менять на другого, но не более. Любили они мать и отца, а Велдон… с его-то занудством и вечными запретами, особенно в случае с Данитой, их частенько раздражал.

И Шайна… О том, что он ей нужен, даже думать было нелепо. Она ведь не знает, кто он такой, и «нужен» ей не Велдон, император Эрамира, а Норд, хранитель библиотеки и, возможно, агент Тайной службы. А знала бы правду — ни за что бы не пришла ещё раз.

Велдон улыбнулся, вспомнив Триш. Вот уж кому он точно был нужен… Она принимала его таким, каким он был, принимала даже с той глупой влюблённостью в Эмирин. Первая и последняя… Всё же интересно, почему она выбрала себе такое имя — Кара Джейл? Долг души…

Звёзды над его головой тускло и холодно мерцали, сохраняя равнодушное безмолвие. Да и вечер был прохладный — осень уже вступала в свои права, температура воздуха падала с каждым днём, и изо рта при выдохе каждый раз вырывалось облачко пара. Но Велдону не было холодно — он был огненным магом, а им редко бывает холодно, согревает внутренний огонь. Вот и сейчас император сидел на крыше дворца без всякого пледа, просто на голой черепице, и смотрел в небо. Настроение было отвратным — то ли из-за бесконечных проблем, то ли из-за доклада сотрудников полковника Корзо о Шайне, то ли из-за того, что она сегодня не придёт.

Не придёт?..

Велдон вдруг ощутил, как сработал артефакт Триш, оповещая его о неожиданной гостье в библиотеке. Он даже на мгновение подумал, что перепутал дни, но нет — они точно договаривались накануне, что сегодня она будет отдыхать, а не бегать по библиотекам. Неужели что-то случилось?

Император быстро активировал амулет переноса и, оказавшись в библиотеке, огляделся по сторонам, отыскивая Шайну по сиянию ауры — иначе было не разглядеть, так как в помещении царила полнейшая темнота.

— Шани? Почему ты пришла? Что-то…

Велдон не договорил — девушка метнулась вперёд, ориентируясь на его голос, обняла обеими руками за шею и прижалась к груди тёплой щекой.

— Я просто подумала, что тебе наверняка доложили про Коула и… и меня. Не хотела, чтобы ты переживал.

Он засмеялся, ощущая, как горячо становится сердцу.

— Ты хотела сказать — ревновал? — Император тоже обнял Шайну и сразу недоуменно нахмурился, почувствовав под ладонями плащ академии. — Разве ты только что вернулась из города? Почему в плаще?

— Я… — Она подняла голову и зашептала, почти касаясь губами его подбородка: — Это глупо, наверное… Я уже собиралась спать, когда подумала, что тебе может быть неприятно, и решила воспользоваться зеркалом… Но одеваться полностью мне было лень…

Сердце, уже разогреевшееся до состояния раскалённого камня, трепыхнулась в груди, и горячая кровь ударила в мозг, затуманивая разум. Велдон и сам не понял, как развязал завязки плаща Шайны, распахнул его — и стиснул ладонями тонкую талию, скрытую лишь невесомой тканью ночной рубашки. Только заметил, как сверкнули в темноте глаза девушки, дыхание её сбилось, и она встала на цыпочки, чтобы коснуться мягким и сладко пахнущим ртом его щеки.

Волна жаркого вожделения накрыла императора, и он прижал Шайну к себе теснее, ближе, ощущая, как бешено колотятся её и его сердца, как пульсирует кровь там, внизу, где они касались друг друга бёдрами. И он уже приподнимал ночнушку Шайны, желая почувствовать пальцами голую кожу, когда вдруг опомнился, осознав, где сейчас находится — но главное, с кем…

— Всё, всё, хорошая моя, — шепнул Велдон, отпуская девушку. Погладил ладонью по щеке — и Шайна всхлипнула, вновь потянувшись к нему за лаской. — Всё, всё. Не нужно…