Двуликие. Клетка для наследника

— Вот! Вижу!

И как только я это сказала, он взлетел вверх и рассыпался миллионом ярких искорок.

— Красиво…

— Да, — Норд, кажется, улыбался. — Но это ещё не всё. Теперь смотри на небо, Шани. Я написал там слово. Да, ты не ослышалась — слово на небе. Попытайся его прочесть.

— А оно светлее или темнее?..

— Не скажу. Придётся самой догадаться.

Я задрала голову вверх и принялась всматриваться в тёмно-синий, почти чёрный бархат. Написал… Пишут обычно на бумаге чернилами, а как понять, где тут бумага? И чернила? Кажется, что всё одного цвета.

Хотя… Вон у той маленькой звёздочки что-то виднеется… Чуть светлее… Точно! Это же хвостик от буквы «й»!

Я так удивилась, что покачнулась, задрожала и резко посмотрела вниз, отчего у меня сильно закружилась голова. И затошнило так, что пришлось прижать руки к груди — я боялась, что меня вырвет…

— Кхаррт… — Я не сразу поняла, что больше не чувствую под собой ничего — под ногами было пусто. Зато талию обхватывали крепкие и сильные ладони. — Это была плохая идея. Ты боишься высоты, да?

В какой-то момент я зажмурилась, поэтому теперь не видела ничего. Но чувствовала…

— Ты обещал без рук…

Горячее дыхание Норда коснулось щеки. О Дарида, как он близко!

— Я испугался. С этого балкона невозможно упасть, я знаю, но когда ты пошатнулась, я испугался.

Не открывай глаз. Шайна, не открывай…

Но я открыла. И увидела его лицо совсем рядом, близко-близко. И глаза, и губы…

— Там, на небе, было написано моё имя.

— Да, — он чуть улыбнулся. — Я знаю. Первое упражнение — следим за светящейся точкой, а второе — ищем имя на тёмной поверхности. Надо было делать это в библиотеке, но мне показалось, на балконе будет интереснее… Плохой из меня преподаватель.

— Нет. Хороший.

Руки Норда чуть сжались, а потом он осторожно поставил меня на пол. Сразу же отпустил и отошёл на шаг назад.

Но это ничего не изменило. Я по-прежнему видела перед собой его глаза, тёмные и глубокие. Они казались мне темнее и глубже неба, на котором он написал моё имя.

— У тебя кружится голова? — тихо спросил Норд. — Если хочешь, уйдём отсюда.

И я вдруг решилась…

— Зачем я тебе? Я не понимаю…

— Шайна… — он улыбнулся. — Я не могу сказать, потому что и сам не знаю. Но я вижу — ты чего-то боишься, поэтому…

Под моим удивлённым взглядом Норд вдруг вытащил откуда-то из-за спины маленький острый нож, похожий на шило, и разрезал им кожу на ладони. А потом зашептал:

— Кровью клянусь, что не замышляю дурного по отношению к Шайне Тарс. Кровью клянусь, что никогда не причиню ей зла. Кровью клянусь — всё, что здесь происходит, останется между нами.

Порез засветился сине-зелёным, вспыхнул и затянулся. Дарида услышала и приняла клятву… И подтвердила её правдивость. Иначе рана так и осталась бы красоваться на ладони Норда.

Мне стало стыдно. Правда. Я по-прежнему не понимала, зачем ему я, но стыдно всё равно стало.

— Извини… — пробормотала я беспомощно. — Я вовсе не собиралась заставлять тебя клясться, просто я не знаю, что и думать…

— Всё нормально. Пойдём обратно в библиотеку, выпьем чаю, а потом тебе нужно будет вернуться в академию. Скоро рассвет.

Ещё около часа мы сидели и пили чай, разговаривая о проклятьях, метках и упражнениях для того, чтобы их видеть. И мне было хорошо и спокойно.

И только когда я вновь вышла из портального зеркала, только в академии — лишь тогда я вспомнила, что забыла рассказать Норду о снах про Триш…

58

Магистр Дрейк Дарх

Ему не спалось.

Ночь была жаркой, и даже сейчас воспоминания горячили кровь, хотя Эмирин давно и безмятежно спала. А он сидел на стуле у окна и смотрел на неё.

И думал. Про это всё — про Шайну, проклятье, любовь и ненависть. И про свою жизнь. С которой совершенно непонятно, что делать.

А Эмирин спала. Дрейк знал, что она очень устала. Устала беспокоиться за императора и его наследников, устала быть с ним и отдаваться ему. Он так хотел сделать её счастливой — но не мог.

Она перевернулась на другой бок, лицом к нему, и одеяло сползло с плеча, обнажив крошечную родинку. Дрейк улыбнулся, встал со стула, подошёл к кровати и, сев на край, легко поцеловал эту родинку.

— Дар… — тихий, сонный шёпот. — Пожалуйста, дай мне ещё немного поспать… Хотя бы час…

Конечно, что она могла подумать? Что он опять её хочет.

Но в ту секунду Дрейк не чувствовал желания. Только нежность.

— Спи.

Наверное, что-то такое было в его голосе, потому что Эмирин открыла глаза.

И он внезапно словно задохнулся, но не от проклятья, а от всепоглощающей, абсолютной, лишающей дыхания любви к ней. И от осознания простой истины…

Проклятье вспыхивало в нём жестокостью, но всё остальное было настоящим. И если раньше Дрейк любил Эмирин как друга, то теперь чувство стало иным. Впрочем, разве могло быть иначе? Никто и никогда не делал для него столько, сколько сделала она.

— Что случилось, Дар? — спросила Эмирин тихо. — Почему ты не спишь?

— Я думал.

Дрейк поднял руку и дотронулся до её щеки. Провел пальцами по нижней губе, потом по подбородку и шее… К маленькой родинке у ключицы.

— О чём?