Двуликий ангелочек

– А вы не заинтересованы в том, чтобы убийца вашей дочери был найден? – спросила я.

– От того, что вы его найдете, что-нибудь изменится? – спросил он меня совершенно спокойно, и я поразилась его равнодушию. – Геля умерла, и это уже окончательно, ее не воскресишь. Так зачем мне искать ее убийцу?

Мне показалось, что слова о смерти приемной дочери он произнес с каким-то даже облегчением, а то и с затаенной радостью. Но это были только мои домыслы, а я могла и ошибиться.

– Помнится, вы говорили, что Геля не брала денег, которые вы ей предлагали? – сказала я. – Не так ли?

Он хотел что-то сказать, но я подняла руку, не давая ему произнести ни слова, и заговорила вновь сама.

– Не надо усугублять прежнего вранья новой ложью. – Я улыбалась, но вряд ли он мог найти в моей улыбке расположение к себе. – Много денег вы истратили на нее в последнее время?

Конечно, я предпочла бы, чтобы он не уточнял, кого я имею в виду, а начал сразу отвечать. Кто знает, о ком он подумал, выслушав этот мой вопрос. Но Серебров был опытным коммерсантом, привыкшим ежедневно обходить сотни ловушек, которые ему ставили в ловко сконструированных фразах его деловые партнеры.

– На кого? – спросил он. – Кого вы имеете в виду?

Пришлось уточнять и конкретизировать вопрос.

– Я спрашиваю вас, много ли денег вы истратили в последнее время на свою приемную дочь?

Он усмехнулся.

– Не больше, чем она просила. Это имеет какое-то значение?

– Но вы утверждали, что она денег у вас не брала… – Я чувствовала, что он ускользает из моих рук, но ничего не могла сделать. Он был скользкий и осторожный.

– Да, и могу подтвердить это сейчас, – заявил он. – Раньше не брала, но в последнее время, действительно, несколько раз обращалась ко мне с просьбой дать ей немного денег на мороженое, на кофе.

«По-моему, он передо мной дурака валяет! – подумала я. – Ей восемнадцать лет было! Какие кофе и мороженое!»

– Вы считаете, что такие суммы она тратила на мороженое? – спросила я, пытаясь заставить его хотя бы намеком обозначить размеры тех сумм, которые он давал дочери. Но Серебров был настороже.

– Какие суммы? – спросил он, улыбаясь. – О чем вы?

– Пятьсот долларов на мороженое, по-моему, многовато, – сказала я, поняв, что так и не сумею заставить его оговориться.

– Ах вот вы о чем! – воскликнул он и заулыбался еще шире. – Геля сказала, что хочет сделать подарок матери, и я предложил ей сказать мне, что она хочет ей купить. Но она заупрямилась и попросила меня давать ей по пятьсот долларов время от времени, чтобы у нее оставались деньги от кофе и мороженого. А подарок выберет позже и купит сама. Я, признаться, был только рад, что у нас с ней налаживается хоть какой-то контакт.

Я выпятила нижнюю губу, не скрывая от него своей досады. Досадовала я на него по одной простой причине. Я же в любом случае раскручу эту историю и выясню все, как оно было на самом деле. И эти его игры со мной в прятки выглядят, по крайней мере, глупо. Но ему, видимо, так не казалось, и он испытывал явное удовольствие от того, что заставил меня признать свое поражение в разговоре с ним.

– Ладно, оставим это! – сказала я решительно. – Есть еще один вопрос, который я хотела бы с вами обсудить.

– Надеюсь, не ваш гонорар? – спросил он высокомерно. – Так вынужден напомнить вам, что я вас не нанимал и не смогу ничего вам сказать по этому поводу.

– Речь пойдет не о гонораре, – ответила я, не обращая внимания на его колкость. – Известно ли было вам, что в последнее время вашу дочь видели в обществе одного и того же парня. Говорила она вам когда-нибудь о нем?

– Парня? – переспросил он. – Вы говорите, у нее был парень? Никогда об этом не слышал.

Я поверила, что он говорит правду. Слишком непосредственно он произнес эти фразы.

– Кто этот парень? – спросил Серебров. – Он не мог убить Гелю?

Я усмехнулась.

– Я не люблю торопиться с выводами и обвинять невинного человека, – сказала я. – Конечно, ее мог бы убить и этот парень. С такой же долей вероятности, как мог это сделать и ее приемный отец.

Серебров промолчал, поняв, что поспешил высказать свое предположение и оно прозвучало ненатурально, словно он подсовывал мне первую попавшуюся под руку версию, лишь бы отвлечь от чего-то.

– Я, конечно, проверю и такую возможность, – сказала я, специально опять допустив во фразе неопределенность, чтобы он не мог понять, о какой возможности я говорю, кого имею в виду – парня его дочери или его самого. – У меня к вам только один вопрос.

Я вновь достала снимок.

– Вы знаете этого молодого человека?

Он смотрел на снимок из моих рук и не делал попытки взять его у меня. Я следила за его лицом. Готова поклясться, что на лицо дочери он смотрел гораздо меньше, чем на стоящего рядом с ней американца. Ни малейшего удивления тем, что его дочь выглядит совсем по-другому, чем на снимке, который стоит на столе в его гостиной, он не выказал, ничего похожего не промелькнуло в его лице, сколько я ни вглядывалась в него.

Наконец он посмотрел на меня и сказал спокойно:

– Я впервые вижу этого молодого человека. Мне никогда не приходилось с ним встречаться.