Двуликий бог (СИ)

— Бог лукавства — мой покровитель, — на миг губы стражника тронула озорная улыбка, однако опомнившись, он вновь вернул своему лицу серьёзное и сосредоточенное выражение. — Яснее ясного, госпожа. Я не промахиваюсь. За это меня и взяли в пламенный чертог. Я прошу прощения, если невольно огорчил Вас, моя госпожа…

— Пойдём, — смягчившись, позвала я и двинулась по просторной прохладной галерее. «Вот же плут, — думала я, не в силах сдержать улыбки, — на всё у него найдётся учтивый ответ». Возможно, и впрямь именно лукавый рыжеволосый покровитель научил талантливого юношу непреодолимому обаянию и красноречию, слишком уж много знакомых слов и интонаций улавливалось в его голосе. Может, поэтому стражник казался мне таким родным? Как же сильно я скучала по остроумному и притягательному супругу, как мне его не хватало! Отчего судьба отводила нам так мало счастливых минут и так много долгих часов горькой разлуки? Чем мы заслужили эту жестокую насмешку, неизбежный злой рок? Кто сумел бы всё это превозмочь?..

Тяжело вздохнув, я принялась спускаться по диковинным полупрозрачным ступеням. Раз уж я решилась покинуть пределы родного чертога, сумела не меньше двух раз за первую половину дня избежать смерти, то хотела посетить ещё одно место. Но когда я проходила мимо пиршественного зала, где по-прежнему гремело торжество, и звонкий смех, и гул наполненных кубков, и пьяные радостные возгласы, я остановилась, украдкой заглянула внутрь. Асы были беспечны и счастливы. И совсем недавно я разделяла их блаженство. Это было так больно, что всё внутри меня скрутило, вынудило согнуться. Голова закружилась. Как хорошо, что верный спутник был рядом, заботливо поддержал меня, предложил помощь. Я ощутила сильную слабость, показавшуюся мне смутно знакомой, но через несколько минут всё прошло.

Отдышавшись, я осторожно выпрямилась, вновь устремила взгляд в просторный, залитый солнцем зал. Ньёрд восседал по правую руку от Всеотца, такой счастливый, беспечный, гордый оказанной ему благосклонностью. Он ни о чём не подозревал. Скади видно не было, должно быть, она осталась в своих покоях. Я перевела взгляд на Одина и печально улыбнулась. Отец ратей был так сильно нужен в тот миг, только он, возможно, сумел бы меня понять, утешить, рассудить правду и ложь, наказать виновных. Но он праздновал мир вместе с сыном ванов, а наш разговор, что мучительно жёг мне кончик языка, был не для чужих ушей. И мне приходилось покорно ждать своего часа. Раз владыка Асгарда во дворце бога лета, поездка в Вальхаллу на некоторое время откладывалась. И я чувствовала себя беспомощной, будучи не в силах что-либо изменить, отчего досада сдавливала грудь тугим кольцом.

Я уже собиралась уходить, когда моего слуха коснулась чарующая музыка арфы, и сладкоголосое пение разлилось по воздуху, словно мёд, точно пьянящий цветочный аромат. Я замерла на месте, невольно заслушавшись. То увлечённо складывал свои стихи вдохновенный Браги, и на сердце становилось тепло, душа улетала вдаль, забывая обо всём. Несколько минут я стояла, как зачарованная, а затем сладость ладного голоса поглотила горечь. Круг замкнулся. Я вернулась в реальность, вспомнив, с чего всё началось. И следом меня озарила чудесно простая и ясная мысль: я могу попросить о снисхождении добрую и понимающую Идунн, что дарует асам силу, молодость и исцеление. Отчего только это спасительное решение не пришло мне в голову раньше?

Я не хотела лишний раз попадаться на глаза Ньёрду и рождать в его голове вопросы, которые неизбежно привели бы к нежеланной беседе, а потому попросила Варди позвать Идунн в галереи, где мы и встретились. Отрадно было видеть, что богиня юности полностью оправилась от пережитого потрясения и, как и прежде, сияла от счастья. Она была красива, ласкова и нежна, и светло-зелёные глаза её, подобные сочной молодой листве, излучали любовь и доброту. Мы обнялись и обменялись любезностями. Я очень сильно ценила Идунн за её искренность и благожелательное отношение ко всем вокруг. Казалось, богиня никогда не осуждала, не гневалась, не становилась частью злокозненных интриг. В этом, признаться, я ей немного завидовала. А великодушием кроткая и светлая Идунн могла превзойти любого из верховных богов. Верно, поэтому она была единственной, к кому я осмелилась бы обратиться за помощью.