Двуликий Янус

Это были обычные люди. Добрые, честные и отзывчивые. Поляки, венгры, несколько украинцев, и мы – евреи. Я учился в обычной школе, а по выходным ходил в синагогу, чтобы не забывать свои корни и учить язык.

 

Но кроме людей в нашем городе жили и другие существа. Конечно, многие не догадывались, что старый одноногий башмачник – боевой гном!

 

– Дед, ну ты даешь! – смеется мой внук. – Гном, да еще и боевой!

 

– А ты разве знал, что гномы бывают разными? Про других я расскажу потом, но старый Бронислав точно был гномом. По утрам он выходил из дверей своей лавки, садился на стул, ставил перед собой лапу с болванкой и весь день стучал по ней молотком, выплевывая изо рта маленькие гвоздики.

 

– С чего ты вообще взял, что он гном? – внук снова тянется за конфетой, но внучка успевает первой схватить приглянувшуюся ему ириску, и ему приходится выбирать другую.

 

– У него был особенный взгляд, – объясняю я, глядя на внуков. – Он смотрел на этот мир из-под густых седых бровей, но… его взгляд лучился странным сказочным светом. А еще он был очень добрый и часто латал ботинки бесплатно тем, у кого не было денег на новую обувь.

 

Еще среди нас жил старый вурдалак. Он был настолько древним, что не мог отличить вкус крови от вкуса томатного сока. Тем более что помидоры можно было найти, не убивая людей, поэтому гробовщик Амодей был вегетарианцем. Но как он ни старался быть добрым, его все равно боялись. Амодей жил в небольшой сторожке на городском кладбище, а это то место, куда люди не любят ходить. Да и внешность Амодея была не сильно привлекательной. Он был очень высоким и худым. Гробовщик всегда ходил в черном похоронном костюме и в черном же котелке на абсолютно лысой голове. Его лицо было настолько бледным и неинтересным, что люди не могли его запомнить, как ни старались.

 

– На Слендера похож, – говорит внук, довольно откидываясь на спинку мягкого дивана. – Дед, а ты сейчас ничего не придумываешь? Может, ты про Слендера фильм смотрел, а теперь нам втираешь типа реальную историю?

 

– Не имею чести знать твоего Слендера, – я пожимаю плечами и передаю пустую чашку внучке. – Налей-ка мне еще чаю, и слушайте дальше…

 

За городом, на пасеке, жила целая семья эльфов. У них было около десяти ульев, и они могли говорить с пчелами. Когда какой-нибудь рой улетал, лишаясь матки, Эдит, жена пасечника, расправляла свои тонкие крылышки, взлетала в небо и приводила пчел домой.

 

– Ну ты, блин, даешь, дед! – смеется внук, но внучка толкает его в бок локтем, и тот замолкает.

 

– В нашем городе было совсем немного развлечений, – продолжаю я. – И мы с друзьями веселились как могли. Летом бегали на пруд и ловили рыбу. Зимой, когда все тот же пруд покрывался льдом, катались на самодельных коньках.

 

– А в пруду жила та самая русалка? – заинтересованно вытянула шею моя девочка.

 

– Увы… в пруду водились только огромные налимы и невзрачная плотва, но я часто ложился на небольшой мостик, с которого мы ловили рыбу, и вглядывался в мутную воду в надежде увидеть золотой русалочий хвост.

 

А еще мы летом бегали в парк и, устроившись на высоком заборе, смотрели, как по небольшой танцплощадке под модную Рио-Риту танцевали парочки. Как только одна из них скрывалась в тени деревьев, мы начинал свистеть и улюлюкать.

 

– Это же неприлично, дед, – качает головой внучка.

 

– Понимаешь, майн либхен, мы были слишком молоды, и наши души не были освещены лучами любви. Проявление чужих чувств в виде поцелуев нам казалось смешным. Но, признаюсь, в то время мое сердце уже было тронуто легкими лучиками влюбленности.

 

Она была феей. Такой милой и недосягаемой. Звали ее Катрина Милявская. Она была, как сейчас говорят, моделью и актрисой, правда, не очень знаменитой. Фильмов я с ней не видел, да и модные журналы в нашем городе были редкостью. Но Катрина была… Забыл, как это сейчас называется… Ах, да… лицом компании. Именно ее изображение украшало коробочку тех самых чулок, которые изготавливали на нашей фабрике. Одну такую коробочку мне подарил Марик, отец которого работал на упаковке. С тонкой картонки на меня смотрела маленькая черноволосая фея с тонкими крылышками бабочки. На ее миниатюрных ножках красовались те самые капроновые чулочки, и я, краснея, прикрывал их рукой, когда смотрел на картинку.

 

И вот однажды случилось чудо… На центральной площади возле давно не работающего фонтана в виде какого-то греческого бога остановились две черные машины. Двери распахнулись, и на солнечный свет выпорхнуло это удивительное существо. Фея пролетела над толпой и уселась на плечо к каменному богу. Сложив крылышки за спиной, она улыбнулась всем ослепительной улыбкой и махнула ручкой, осыпав головы зевак золотистой пыльцой.

 

Мне удалось протиснуться вперед, и я протянул фее картонную коробку из-под чулок.

 

– Как тебя зовут, милый? – спросила меня Катрина.

 

– Анхель, – ответил я, и мои щеки вспыхнули огнем от этого восхитительного взгляда.

 

– Ангел, – улыбнулась фея и, подхватив мой подбородок, поцеловала в лоб.