Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания

Спортивные руководители и руководимые ими виды спорта, наиболее рельефно представленные, лидирующие в экономическом и политическом отношении на нижнем, внутриспортивном уровне политической организации общества, благодаря своему официальному или коррупционно-теневому политическому влиянию пробиваются на второй, средний уровень политической организации в масштабе страны. Причём они это осуществляют в своей и не только в своей профильной, но и в чужой, широко лоббируемой ими сфере. Таким образом, спортивное или псевдоспортивное лобби определяет политику президентов, кабинетов министров, деятельность законодательных, исполнительных и судебных органов.

Ещё раз подчеркнём, что, действуя от лица спорта, в своей политико-экономической ипостаси указанные выше руководители главным образом используют спорт в крайне редких случаях, так сказать, по долгу службы, да и то лишь попутно способствуя реализации его имманентных потребностей и интересов.

На третий, международный уровень политической организации общества спорт проникает уже в основном как государственно направляемый и ориентированный спорт, выражающий внешние экономические и политические интересы различных государств и правительственных кабинетов. Однако официальная политика и, в частности, международные спортивные организации документально неизменно опровергают даже намеки на подобное властное манипулирование или управление.

Такую официально декларируемую позицию легко понять. Но возникает необходимость уточнить данный момент. Суть в том, что на уровне самодеятельных, в том числе и международных, общественных организаций спорт может и не носить явного политического характера, но на институциональном уровне он просто не может не носить политического характера.

Итак, рассматривая реальный функционал и роль спорта в политической организации общества, следует, как минимум, дифференцированно подходить к спортивной политике муниципальных, государственных и международных политических органов, организаций и учреждений; к их же политике, но уже непосредственно в области спорта; наконец, к политике властьимущих групп, команд, отдельных лидеров с использованием спорта. Необходимо четко понимать, что первое, второе и третье суть далеко не одно и то же.

2.2. Философские и педагогические основания синтеза спорта и искусства

Говоря о философских основаниях и учитывая организацию уровней философского знания, традиционно выделяют онтологические, гносеологические и аксиологические единицы анализа. Применительно к заявленной теме онтологические основания предусматривают решение вопроса о самом факте и специфике бытия – существования синтеза спорта и искусства (в научной литературе принято рассматривать их интеграцию). Гносеологический анализ касается выяснения вопроса о возможности, способах и перспективах познания указанного синтеза (интеграции). Наконец, аксиологический аспект предусматривает выявление ценностной значимости и оценочных критериев существования или лишь возможности существования подобного синтеза (интеграции).

В том случае, если вышеназванные аспекты и связанные с ними вопросы получают позитивно-положительную интерпретацию, то логика метанаучного исследования дает возможность соотнести нашу тему с областью педагогики и, в частности, спортивной педагогики. Педагогическая операционализация синтеза (интеграции) спорта и искусства позволяет говорить об изменениях в учебно-образовательной технологии подготовки тренерско-преподавательских кадров по целому ряду видов спорта, например, по чрезвычайно актуальному для всего мира и для нашей страны футболу.

Тема синтеза, а несколько ранее – тема соотношения спорта и искусства настолько разносторонне и фундаментально разработана, что неизбежно возникает вопрос о том, к чему поднимать её снова. Очевидно, в качестве ответа есть смысл озвучить две задачи: во-первых, чтобы не забывать то, что уже сделано, и тех, кто это сделал; во-вторых, в надежде обнаружить неисследованную доселе грань гносеологического (субъект-объектного) или эпистемологического (идущего от самой организации знания) понимания данной проблемы.

В любом случае, при решении первой или второй задачи перед нами может открыться новый или просто несколько иной эвристический коридор рассмотрения старой, уже знакомой нам темы.

Итак, изменим формулировку вопроса следующим образом: «Возможен ли новый или несколько иной эвристический (проблемный) прорыв при рассмотрении соотношения спорта и искусства, не говоря уже об их синтезе?»