Двуликое зеркало

Григорий Яковлевич Пичугин посещал церковь каждую субботу. Он не пропустил ни одной служт бы. С некоторых пор бывший партаппаратчик стал набожным человеком и замаливал свои грехи в конце каждой недели, чтобы с понедельника приступить к деянию новых. Пичугин относился к касте неприкасаемых. В клане «Черный лебедь» он занимал одно из ключевых мест. Ему, как никому другому, приходилось уворачиваться от хлестких ударов судьбы.

Семь лет служить вторым человеком на таможне не каждому дано. За этот срок сменилось пять руководителей, но первый зам крепко держался за свое кресло и слыл человеком надежным и верным. Так считали его начальники, так думали в прокуратуре, и в этом не сомневались в клане, где Пичугин состоял более четырех лет. Красавица жена, на два года старше его сына, отличный дом за городом, три машины и куча денег не сделали его счастливым. Он плохо спал, ел без аппетита и не терзал жену по ночам. В последнее время Пичугин сильно похудел, мало улыбался, потерял чувство юмора и слишком много молился. За прошедшие пять месяцев погорели три транспортные артерии по переброске металла за рубеж.

Тропинка вела к таможне, и это понимали многие.

Как-то в разговоре бывший подполковник ми: лиции Вихров сказал своему боссу Гнилову:

— Если Пичугин попадется на крючок, он нас всех сдаст. На него и давить не придется, мужик уже созрел. Похоже, он ждет своего конца.

Гнилов думал приблизительно так же, но он не мог поддерживать смутные настроения. Однако Пичугина все реже и реже приглашали на совещания, где решались стратегические вопросы клана. «Черный лебедь» процветал, и повода для паники Гнилов не видел. Как говорится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится!

Скромная «волга» Пичугина подкатила к церкви в восемь утра. Водитель и охранник спрыгнули на тротуар и осмотрелись по сторонам. Обстановка выглядела спокойной. Телохранитель открыл заднюю дверцу, и из машины вышел высокий худой мужчина в кремовом пальто из верблюжьей шерсти, с оголенным бритым черепом, морщинистым лицом, в крупных роговых очках. Он перекрестился трижды, поклонился и вошел в храм. Охранник последовал за ним, а шофер остался прогуливаться перед входом.

Настоятель храма благословил своего почетного прихожанина лично. Служители церкви знали, сколько денег пожертвовал раб Божий Григорий на реставрацию храма. Вряд ли их интересовал источник столь высоких доходов, они молились за его грехи и верили, что заблудшая овца найдет свое стадо.

Мочкин встрепенулся и уставился на вошедшего в церковь мужчину в кремовом пальто. Сидя на корточках, Мочкин осторожно наблюдал за службой сквозь мраморные стойки балюстрады.

Прихожан собралось немного, каждого человека можно было разглядеть в полный рост. Пичугин купил свечи и поставил по одной к четырем иконам. Трижды перекрестившись, он поклонился и направился в сторону золоченых ворот иконостаса. Монотонно звучали молитвы, дымилось кадило, хор старушек тихо причитал за ширмой в углу, и тонкие голоса в унисон повторяли: «Господи, помилуй, Господи, помилуй…»

Когда Пичугин подошел к аналою и оказался под люстрой, Мочкин встал.

Жертва достигла заданной точки. Мочкин приблизился к двери и резко толкнул ее плечом. Крючок дернул струну, она натянулась и вырвала кольцо. Бомба сорвалась и полетела вниз. Мочкин выскочил на лестницу и закрыл за собой дверь. Здание сотряслось от мощного взрыва. Преступник успел набросить на петли навесной замок, и дубовая дверь выдержала взрывную волну.

Мочкин сбежал по ступенькам на четыре пролета вниз, открыл окно и выпрыгнул на крышу. Рюкзак оставался у него за плечами. Он действовал механически и лишь в какой-то момент поторопился, и нога соскользнула с конька крыши. Такая оплошность могла стоить ему жизни. Парень перевел дух и, не торопясь, дошел до часовни.

Вниз он спускался быстро и легко спрыгнул на землю. Выйдя на улицу, он заметил собиравшуюся у ворот толпу зевак. У него все еще звенело в ушах, и он не слышал шума. Сейчас его ничто не интересовало. Он боялся запаниковать.

Слишком долгим и напряженным оказалось ожидание. Мочкин прошел проходными дворами к своей машине и еще долго сидел, не решаясь тронуться с места.

***

Аплодисменты не утихали. Шоу имело огромный успех.

Сарафанов пробрался к выходу и вышел в фойе театра. Публика продолжала отбивать себе ладоши и выкрикивать «браво».

С охапкой алых роз Сарафанов прошел мимо театрального буфета в конец фойе, свернул налево и открыл дверь, на которой висела табличка «Служебный вход. Посторонним вход запрещен».

Сарафанов не обращал внимания на запрещающие знаки — будь они дорожные или пешеходные. Он толкнул дверь и попал на лестничную площадку. Поднявшись на этаж выше, банкир миновал другую дверь и очутился в длинном коридоре, по обеим сторонам которого располагались гримерные артистов. Он прошел по ковровой дорожке и легонько постучал в третью дверь слева. Не дожидаясь ответа, мужчина вошел в комнату и увидел вызывающе ярко накрашенную красавицу в парчовом купальнике, едва скрывавшем интимные части тела, в огромной шляпе со страусовыми перьями.