Двуликое зеркало

— Этого вам никто не скажет. Если он выживет, то ходить уже не сможет.

Готовьте инвалидную коляску. Пуля задела позвоночник. Возможна еще одна операция. При осложнении придется удалить одно легкое.

— А если заменить на здоровое?

— О трансплантации говорить рано. Клиент должен быть в хорошей форме, а наш подопечный дышит на ладан. Сердце не выдержит такого количества операций.

Всему свое время. И постарайтесь не мешать нам работать.

Вихров ушел с тяжелым осадком в душе. Его вновь мучили предчувствия.

3.

Свет в окнах квартиры не горел. Секретарь мужа сказал Татьяне, что полковник Медведев в отпуске и появится в управлении через три недели. Он просто не хочет сидеть дома. Одному в четырех стенах не очень весело.

Свихнуться можно. Она его понимала. Медведев всегда слыл человеком замкнутым и нелюдимым. Кроме жены, его никто не интересовал. Все вечера он не отходил от нее ни на шаг. Даже когда она стряпала на кухне, полковник сидел на табурете и наблюдал за ней. С одной стороны, ей это нравились, с другой — чрезмерное внимание ее раздражало. Сейчас, когда его не было рядом и тоска раздирала ей душу, она пошла бы на любые условия, только бы вернуть все на свои места.

Забыть обо всем, прижаться к его груди и заплакать. Но сделать она этого не могла. Ее мучил какой-то необъяснимый страх и тревога. У нее не было сил перебороть свое волнение и решиться на встречу с мужем. Она кляла себя за трусость и нерешительность, однако не находила в себе воли сделать первый шаг.

Татьяна вошла в подъезд и поднялась на пятый этаж. Несколько минут она простояла за дверью, прислушиваясь к каждому шороху. Вряд ли он вернется домой так рано. Семь вечера, уже стемнело, муж будет слоняться по улицам, пока ноги не начнут подкашиваться.

Таня достала из кармана ключи и открыла дверь. Руки тряслись. Знакомый запах, родные стены. Ком подступил к горлу, и на глазах появились слезы. На какой-то момент ей показалось, будто она вовсе не уходила из дома, а бегала к подруге поболтать о своих приключениях. Но вот она вернулась, и ей надо идти в кухню готовить ужин.

Затмение длилось недолго. В квартире царил хаос. Ее муж не приспособлен жить в одиночестве, у него тут же опускаются руки, и он становится беспомощным, как ребенок.

Татьяна быстро переоделась, запихнув грязные вещи в шкаф. Ей хотелось принять душ, но она не могла себе этого позволить. В письменном столе мужа женщина нашла свой загранпаспорт, баллончик с паралитическим газом, наручники и пачку патронов от браунинга. Все найденное она бросила в сумочку и, надев кожаное пальто, ушла. Теперь у нее были документы, и она почувствовала себя более уверенной.

Татьяна также успела пролистать записную книжку мужа и вырвала из нее страничку с адресом, который на данный момент ее интересовал.

Через сорок минут она входила в подъезд дома, расположенного на другом конце Москвы. Она знала, что хозяина нет, и ждала его на лестничной клетке, спрятавшись за шахтой лифта.

Трошин появился в одиннадцатом часу. Правая рука висела на повязке.

Татьяна язвительно ухмыльнулась. Сейчас ее противник не выглядел столь уверенным и сильным, как при их последней встрече.

Когда Трошин вставил ключ в замочную скважину и повернул его, что-то зашевелилось за его спиной. Он резко обернулся и увидел перед собой женщину.

Секундное замешательство решило поединок. В лицо чем-то брызнули. Сильная струя газа попала с воздухом в носоглотку, и он потерял сознание. Майор схватился за горло и сполз по двери на пол.

Женщина оттащила его в сторону, открыла дверь и заволокла бесчувственное тело в квартиру. Крепкий, высокий детина оказался слишком тяжелым для женских рук. Татьяна затащила его в ванную комнату, не дотянув до кухни, и тут же пристегнула наручники к левой кисти руки и отопительной трубе под раковиной.

Быстрый обыск принес ожидаемый результат. Из кармана майора в ее руки перекочевал бумажник, документы и злополучный браунинг. Трошин зашевелился, и Татьяна отскочила в сторону. Сработал инстинкт. Правой рукой он не смог бы ее удержать, а левая была прикована к трубе. Теперь пришел ее час торжествовать победу.

Майор медленно приходил в себя. Татьяна ускорила процесс, вылив в лицо обидчика ковш воды.

— Привет, соблазнитель! Помнишь меня? Я та самая дура, которую ты водил за нос и подставил под статью.

Трошин быстро оценил ситуацию и понял, что самостоятельно ему из ловушки не выбраться.

— Зря вы, Татьяна Михайловна, пошли на необдуманный поступок.

Он видел ее решительный взгляд и браунинг, зажатый в узкой, изящной руке.

Глупая баба. Она сама схватила ядовитую змею в руки, и теперь все ее отпечатки останутся на рукоятке.

— А ты забыл, мерзавец, как ты меня с покойным Витенькой Докучаевым пригвоздил к батарее? А я помню. Но только мой хахаль имел деньги и прислугу, которая нас высвободила из плена, а у тебя лакеев и домработниц отродясь не было. Кто тебя вытащит из петли? Так и сдохнешь здесь, как бешеный пес.