Двуликое зеркало

– Значит, вы идете следом не за женой, а за браунингом? Поражаюсь вашему чутью.

Капитан вернулся вместе с майором.

– Григорий Андреевич, тут вот какая петрушка. Фамилия владельца «дэу» Сарафанов. Дома его нет. Жена считала, что он спит, а его след простыл. Но майор видел другую женщину, которая назвалась женой Сарафанова.

– Упустил я ее, Гриша, – оправдывался майор. – Сбила она меня с толку.

Сказала, что мужу плохо, назвалась Сарафановой из тридцать пятой квартиры. В аптеку ей срочно нужно. Ну я и пропустил. Нервничала баба. Пожалел.

– Как она выглядела? – хмуро спросил Ефимов.

– Высокая брюнетка, красивая. Лет тридцать пять на вид. В белом плаще. Эффектная дамочка.

– Плащ не порван?

– Кто его знает. Широкий, нараспашку, в темноте не разглядел.

– Куда она пошла?

– В сторону центра.

Ефимов посмотрел на часы.

– Метро уже работает. Опоздали. – Он перевел взгляд на Медведева. – Поезд ушел, Владимир Сергеевич. Будем активизировать поиски Татьяны Михайловны вместе. А сейчас я просил бы вас проехать со мной в управление для дачи показаний. Думаю, ваше начальство не станет ставить следствию палки в колеса.

Вы ведь не в ответе за своих ближайших родственников.

Ефимов направился к машине.

* * *

На огромном лугу перед опушкой леса раздавались выстрелы. Профессор Зарецкий в сопровождении Наташи вышел за ворота виллы и неторопливым шагом направился к стрельбищу.

Андрей перезарядил ружье и кивнул стоявшему рядом Вану Ли. Китаец зарядил в катапульту тарелку и нажал на спуск. Пластмассовый блин пулей взвился вверх и, делая крутящуюся дугу, полетел к лесу. Андрей вскинул ружье и тут же выстрелил. Тарелка разлетелась вдребезги. Сидевшая у ног стрелка овчарка одобрительно гавкнула. Зарецкий-младший загнал в обойму два патрона и, покосившись на Вана Ли, тихо сказал:

– Дуплет, пожалуйста.

В воздух взвились две мишени одновременно, и обе были разбиты, не достигнув высшей точки полета.

Пес гавкнул два раза.

– Неплохо получается, сынок, – улыбаясь, дал оценку отец.

Зарецкий и Наташа остановились возле исходной позиции и наблюдали за молодым человеком. Андрей выглядел усталым с болезненным румянцем на впалых щеках. Действовал он медленно, лениво и только в момент выстрела вскидывал винтовку в долю секунды.

– Раненько ты сегодня поднялся, – продолжал профессор.

– Разбудил? Извини, папа. Я опять не спал всю ночь. Меня замучили головные боли. Мне даже показалось, что я стал хуже видеть. Все время красные круги плавают перед глазами.

– Я бы не сказал, что у тебя ухудшилось зрение. Ни одного промаха. Это обычное переутомление. Ты слишком много времени уделяешь компьютеру.

– Возможно, ты и прав. Слишком быстро я стал уставать. Слабость. Даже читать не могу, а если засыпаю, то вижу сплошные кошмары.

– Я заметил, что ты перестал пить лекарства, и Наташа жалуется, будто ты отказываешься от уколов.

– Если бы они мне помогали! – неожиданно Андрей резко обернулся и глянул в глаза отцу. – Это конец?

Профессор вздрогнул.

– О чем ты говоришь, Андрюша?

– Я говорю о смерти. Какой смысл продлевать мои мучения? Если ты не способен мне помочь, то сделай мне укол, и я тихо уйду из жизни. Мне не за что цепляться. Избавь меня и себя от страданий. Мне жалко не себя, а тебя. На тебя страшно смотреть. На тумбочке в твоей спальне лежат груды успокаивающих лекарств. Днем ты пьешь транквилизаторы, а ночью снотворное. Ты загонишь себя в могилу раньше, чем смерть заберет мою душу. Неужели ты думаешь, что я ничего не понимаю?

– Ты переутомился, сынок…

– От чего? От безделья? От своих бездарных картин? От бездушного монитора, с которым можно разговаривать языком цифр? От молчаливого Ван Ли, который ходит за мной по пятам и боится, что я упаду, споткнувшись на ровном месте? Как мне все осточертело! Если ты не примешь мер, я сам их приму, и твой китаец ничего не сможет сделать. Даже звери, чувствуя свой конец, уходят умирать в долину смерти. Земля выдерживает только здоровых.

– Успокойся, Андрюша. Поговорим после обеда. Я должен вернуться к своим делам.

Андрей отвернулся и перезарядил ружье.

Возвращаясь к воротам особняка, Зарецкий сказал Наташе:

– Я бессилен! Вся жизнь отдана науке, сотни открытий, тысячи трудов, море операций и полная беспомощность перед грозящей смертью. Глупо и бездарно!

– Не терзай себя, Борис. Ты же не Всевышний. Судьбу обмануть нельзя. Ты просто человек. Пусть даже гениальный, но человек.

Зарецкий остановился. К дому по проселочной дороге на высокой скорости мчался автомобиль.

– Похоже, это к нам, – удивился профессор.

– Мы никому на сегодня не назначали приема, – уверенно заявила секретарша.

– Странно!

Машина подкатила к воротам и резко затормозила. Зарецкий увидел Вихрова, который мчался ему навстречу.

– Доктор! Доктор! Нужна срочная помощь. Ваш пациент на грани смерти.

С заднего сиденья иномарки двое крепких парней вытаскивали окровавленное тело мужчины.

– Что с ним?

– Три пулевых ранения. Это Сарафанов, наш казначей.

– Тащите в дом. Живо. – Он повернулся к Наташе. – Доктора Кошмана и Вана Ли – в операционную. Экстренная подготовка.