Двуллер-3. Ацетоновые детки

Тем более, Тимура взял к себе на работу брат Марины Михаил Федотов, фермер, а по здешним меркам почти кулак. Михаил держал маралов, была у него разная техника – он и устраивал Тимура в ПТУ. Федотов поставил племяша сторожить трактора и машины. Марина думала, что мог бы и получше дать работу племяннику, но чувствовала, что отношение брата к Тимуру после истории с ПТУ изменилось, и поэтому решила, что надо радоваться и малому.

Вот и сегодня, во вторник 8 августа, с утра Михаил увез Тимура на стоянку, где был скот – коровы, маралы. За такие дежурства Михаил немного платил, да еще и Тимур привозил те продукты, которые не успевал на дежурстве съесть. Марина снова решила, что надо радоваться и малому, и пошла в дом.

В хате, за столом с двумя налитыми доверху кружками чаю, сидел нынешний ее «гражданский муж» – востроносый и короткостриженый, похожий то ли на галку, то ли на грача, Митька Козырев, слабоумный парень, моложе Марины почти на десять лет. Несмелый, забитый, он боялся даже Ашота и Ахметки. Когда ел, похоже было, будто он боится, что у него отберут еду – все время прикрывал ее руками. Марину удивляло по первости, что чаю он наливал себе по два стакана да до краев – вот как сейчас. Потом она поняла: видать, боится, что потом не дадут, хочет напиться «про запас». Но и такой мужик был в дефиците – все же есть теперь кому выполнять в доме тяжелый мужской труд. Козырев к тому же по причине недуга до Марины не знал женщин и теперь секс был для него как конфета – он постоянно только его и ждал. (но хоть и так, а паспорт его Марина забрала и припрятала).

– Митя, сходи за водой… – велела она.

– На каком основании? – быстро переспросил ее Козырев (он откуда-то знал много таких слов и выражений и сыпал ими так, что иногда было даже смешно – это забавляло Марину, еще и этим он был ей приятен).

– На таком, что воды нет… – ответила она. – Вода для стирки, так что возьми флягу и к реке иди.

Река Перунушка текла за последними домами деревни. Была она мелкая и быстрая, так что набрать чистой воды было делом непростым. Козырев, при всем слабоумии, об этом знал и помрачнел.

– Вы меня угнетаете! – объявил он.

– Вот щас как… – начала Марина и осеклась – «угнетаете» в нужную ей сторону не склонялось. – Допивай чай и шагай!

Козырев смирился и стал старательно дуть на чай в одной из своих кружек, желая в душе, чтобы чай не остывал как можно дольше – а там, может, и передумает Марина стираться.

Глава 5

Тимур и его дядька, Михаил Федотов, ехали в УАЗике по лесной дороге. Оба молчали. Тимур еще весной, по приезду из города, заметил, что дядька к нему переменился, и теперь гадал, что именно известно Федотову о его, Тимура, учебе в ПТУ.

– Думаешь, я не хотел высоко летать? А не всем дано… – говорил племяннику Федотов, большой и рукастый, перекрикивая надсадно ревущий двигатель. – надо радоваться тому, что есть. Работа есть, жизнь есть. Ты молодой, еще на все заработаешь.

– Когда? – вдруг спросил Тимур и взглянул на дядьку.

Федотов, решивший сегодня повоспитывать племяша, удивленно – весь этот долгий разговор Тимур молчал – посмотрел на него и сказал:

– Ишь какой. Поработай. Руки помозоль. Или ты хочешь все и сразу?

– В обяз! – твердо ответил Тимур, что означало «конечно». – На фига мне в старости деньги?

Федотов усмехнулся – шутник!

– На лекарства!.. – захохотал он. – на лекарства тебе в старости деньги!

Тимур замкнулся – эта шутка не показалась ему смешной. Федотов еще глянул на разом обугрюмившегося племянника и нахмурился – воспитательной беседы не получалось.

В Тимуре ничего, кроме темной кожи, не было от отца-таджика – он имел вполне русское лицо. По обычаю молодежи стригся коротко. Федотов помнил Тимура с детства старательным пацаном. Федотов, как и Марина, надеялся, что из парня выйдет толк. Вместо этого вышла в ПТУ какая-то странная история, в которой Федотов сам не разобрался до конца, а Тимур на расспросы не отвечал.