Двум смертям не бывать

При подъезде к деревушке Ундервельт госпожа прокурорша по своей привычке достала из сумочки очки с затемненными стеклами и надела их.

Машина плавно подкатила к старинным чугунным воротам, за которыми начинался подернутый голубоватой дымкой сад, и, скрипнув тормозами, остановилась.

— Пойдемте, инспектор, — улыбнулась своему спутнику Крушинская. — Надеюсь, вы возьмете на себя разговор с начальницей?

— О, конечно!

Охрана беспрекословно пропустила гостей — инспектор предъявил свое служебное удостоверение. Хрустя каблуками на песчаной дорожке, посетители прошли по цветущей аллее к зданию. Крушинская заинтересованно оглядывалась по сторонам.

Начальница школы встретила гостей принужденной улыбкой.

— Дети сейчас на спортивных занятиях, — объяснила она. — Не хотите ли присутствовать?

Вся троица вышла из кабинета и двинулась на спортивную площадку, где голосистая стайка мальчишек гоняла мяч.

Тот, кто значился в школе под именем Поль Войтыла, заинтересованно оглянулся, когда заметил, что возле спортивной площадки появились три фигуры и остановились в конце поля, наблюдая за игрой. Кто бы это мог быть? Одна из фигур, несомненно, мадам Штайн, начальница школы. А двое других — кто они?

Мальчик напряг зрение, чтобы получше разглядеть стройную женщину и мужчину рядом с ней. Сердце у него часто-часто забилось. Неужели это его мать вернулась за ним?

Поль совершенно забросил игру. Он чувствовал, это приехали за ним.

— Павлик! — донесся до него негромкий крик.

— Мама! — прошептал он и что есть силы побежал на этот голос, сталкиваясь на бегу с игроками. — Мама!

Но не доходя нескольких шагов, мальчик нерешительно остановился.

— Ну что же ты, Павлик! — произнесла женщина по-русски и ласково протянула к нему руки. — Иди же сюда! Неужели ты меня не узнаешь?

Павлик осторожно сделал шаг вперед. В его ушах еще звучало последнее наставление матери: «Никому никогда не говори, что ты из России. Никому никогда!» Но ведь эта женщина уже знала, что он русский.

— Ты не помнишь меня? — удивленно-насмешливо повторила женщина и взъерошила ему волосы рукой.

— Нет, — признался Павлик и спросил, с трудом подбирая русские слова: — А где моя мама?

— Она попросила меня забрать тебя домой. А я тетя Алла, подруга твоей мамы, помнишь меня?

— Кажется, — серьезно нахмурил брови мальчуган и с любопытством спросил: — А Вовка с вами?

Женщина с облегчением рассмеялась, показывая белые выпуклые зубы.

— Нет, он ждет тебя в Москве. Ну как, поехали домой?

— Конечно! — Глаза мальчика засияли. Наконец-то он вернется домой, в Москву, к маме! И тут же он перевел встревоженный взгляд на мадам Штайн: отпустит ли она его?

Мадам Штайн с принужденной улыбкой наблюдала за сценой встречи российского прокурора Крушинской и своего воспитанника. Что-то в этой встрече внушало ей чувство тревоги, но что именно, она не могла понять. Какое дело русской прокуратуре до польского мальчишки, который к тому же является племянником Папы Римского? Зачем они приехали за ним? Но инспектор Лайзер продемонстрировал начальнице разрешение на то, чтобы забрать ребенка из школы, подписанное полицейским комиссаром кантона Ури и матерью ребенка. Кажется, документы в порядке, но что-то все же гложет мадам Штайн, не дает покоя…

Почему инспектор Лайзер попросил ее на все телефонные звонки после отъезда мальчика отвечать, что ребенок в школе, но в данный момент не может подойти к телефону? А если в школу позвонит его дядя, сам Папа Римский? Ложь недостойна истинной католички!

Мадам Штайн приблизилась к инспектору.

— Вы действительно хотите забрать ребенка? — напрямую спросила она.

— Я вынужден сделать это, — сказал инспектор.

— Но по условиям нашего воспитательного учреждения…

— К черту ваши условия! Мальчик — сын известного русского мафиози, похитившего у страны полмиллиарда долларов! Неужели вы хотите, чтобы ваше заведение прославилось в газетах как безопасный приют для детей русских бандитов? Я с трудом сдерживаю газетчиков, чтобы они не хлынули сюда с той же стремительностью, что и талые воды в устье реки.

— О нет! Конечно нет! — растерялась мадам Штайн.

Она испуганно прикрыла рот рукой. Какой ужас! Недаром она всегда была против приема в школу детей из Восточной Европы. Ведь в школе Святой Анны учился сын английского принца, наследный принц Бурунди и внук буддийского ламы… Что будет со школой, если узнают, что в ней обучаются дети преступников? Никто из власть предержащих больше не направит сюда своих детей! А если дело попадет в газеты? Что будет с ней, с мадам Штайн? Если попечительский совет школы узнает, что она, вопреки его рекомендациям, приняла в пансион этого ребенка, ей больше не работать здесь. И больше никогда и нигде ее не примут на работу!

— Я бы хотела, чтобы все выглядело как родственный визит, — высказала пожелание мадам Штайн. — Детям будет сообщено, что Поль уехал к своим родным погостить.

— Здесь наши желания совпадают, мадам, — кивнул инспектор. — Не в наших интересах афишировать местонахождение ребенка. Да и не в ваших тоже…