Двум смертям не бывать

Из дома по улице Братиславская, 30, действительно доносилась адская музыка, за равномерным гудением которой отчетливо слышались женские крики, мужской сорванный вопль «убью!» и отчетливые взвизги детей. Внизу сгрудились жильцы дома и испуганно переговаривались между собой. Машина дежурного патруля остановилась возле подъезда.

— Наконец-то! — комментировала появление милиции пожилая особа в накинутом на плечи пальто. — Идите, трупы выносите…

Казалось, что дело и правда вплотную подошло к необходимости грузить трупы. По рации на всякий случай вызвали «скорую». Милиционеры стали подниматься наверх.

Кнопка на двери, нажатая твердым пальцем, податливо повалилась внутрь, но из-за грохота музыки и криков звонка не было слышно. На требовательный стук в дверь никто не открывал. Решение было принято мгновенно.

— Ломаем! — Мощные тела навалились на фанерную дверь, и, жалобно пискнув, она разлетелась в щепы.

— Выходи, стрелять буду! — Перекрывая своим басом грохот и крики, группа захвата мгновенно ощетинилась оружием. Ноль эмоций! На появление сотрудников милиции никто не реагировал, музыка и вопли продолжались с прежней интенсивностью. Оперативники рассыпались по комнатам и через несколько секунд вернулись с недоумевающими лицами. В квартире никого не было.

Внезапно адская какофония резко оборвалась, и воцарилась долгожданная тишина. В дверном проеме комнаты появился старший сержант — он держал в руках магнитофон. Хитро улыбаясь, сержант покрутил ручку громкости и нажал кнопку «play». Из динамика послышался тихий шепот «убью!» и в ответ еле различимый женский крик «спасите!» на фоне бухающих ударных.

Стало ясно, весь этот спектакль с криками детей и женскими мольбами был добросовестной мистификацией неизвестных шутников. И теперь милиция стояла посреди пустой квартиры и недоумевала. Кого привлекать за ложный вызов милиции и можно ли считать этот вызов ложным, если нарушение порядка, выражавшееся в чересчур громкой музыке, имело место быть? Ситуация была неоднозначной.

— Товарищ лейтенант! — Из комнаты вновь появился сержант, глаза его возбужденно блестели. — Смотрите, какую игрушку я нашел!

В руках его угрожающе ощерился дулом черный пулемет-пистолет.

Глаза начальника патруля оживленно заблестели. Нет, это вызов ложным считать было никак нельзя!

— Черенков, убрать машину от подъезда! — приказал он. — Карташов, опросить соседей на предмет того, кто здесь проживает. Устроим засаду голубчику, который так над нами подшутил!

Через два часа в результате организованной засады владелица пулемета и временная хозяйка съемной квартиры была задержана. Ею оказалась молодая женщина, без определенного места жительства, нигде не работающая. На вопрос — откуда у нее оружие, она хладнокровно заявила, что ничего не скажет без адвоката.

— Ах, тебе нужен адвокат? — как ужаленный взвился лейтенант. Его раздражали любые упоминания о гнилом адвокатском племени. — В отделение ее!

С металлическим лязгом на руке защелкнулись наручники, и задержанную повели в патрульную машину под осуждающие взгляды соседей.

Однако до отделения милиции задержанная отчего-то не доехала, испарившись по дороге, точно была бесплотным призраком. Старший сержант с одним наручником на запястье был найден на заднем сиденье «уазика», он только пьяно мотал головой, мычал и пускал слюни. Другой наручник бессмысленно болтался на его руке.

Кроме того, оказалось, что его табельное оружие исчезло.

Звонок.

— Школа Святой Анны слушает.

— Здравствуйте. Это мать воспитанника Поля Войтылы. Могу я поговорить со своим сыном?

— Сожалею, мадам. Дети уже спят. Нам строжайше запрещено будить воспитанников после отбоя. Наверное, вы просто не учли разницу во времени.

— Но, может быть, можно сделать исключение? Это очень важно!

— Сожалею, мадам. У нас очень строгие правила.

Вздох в трубке.

— Тогда передайте ему привет от мамы. Скажите, что я скоро, очень скоро приеду за ним.

— Хорошо, мадам. Я передам ваши слова завтра утром.

— Спасибо.

Отбой.

Глава 28

Наташа плохо понимала, что в конце концов произошло. На вечер сегодняшнего дня у нее была назначена решающая операция, к которой она готовилась почти месяц. Почти месяц в своих мечтах она лелеяла тот день, когда человек, обагривший свои руки кровью ее мужа, поплатится за это жизнью. Почти все, что нужно было ей для осуществления этой идеи, было готово — шприц, заполненный маслянистой желтоватой жидкостью, и набор отмычек. Она знала, что внешне все будет выглядеть вполне невинно: острый приступ стенокардии, резкая загрудинная боль, потеря сознания, судороги, смерть от паралича дыхательных мышц.