Двум смертям не бывать

Жанна остановилась и широко, через силу улыбнулась. Теперь в ней говорили те оставшиеся глубоко внутри силы, что заставляли ее лгать и изворачиваться, чтобы только не показать свою слабость чужому человеку.

— Просто минутная слабость… Пройдет!

Мужчина тревожно ощупывал ее лицо внимательными глазами. И настороженно молчал.

Жанна не выдержала и отвела взгляд. Потом вновь улыбнулась и сделала шаг вперед. И пошла как ни в чем не бывало, кокетливо покачивая бедрами, — что поделаешь, привычка!

Внезапно неизвестный догнал ее и сунул что-то в руку.

— Деньги? — удивилась Жанна. — Зачем? Не нужно. У меня и так будет скоро много денег! Впрочем, спасибо! — Она, не глядя, сунула смятые купюры в карман.

И быстро зашагала прочь. Где-то здесь должна была быть станция метро… Теперь-то она знает, что нужно делать!

Она не запомнила лица спасшего ее мужчины, зато он запомнил ее очень хорошо — ведь ему редко удавалось кого-то спасать, подарить кому-то жизнь. Гораздо чаще он убивал людей…

Тогда они оба не знали, что вновь встретятся через каких-нибудь шесть лет при странных обстоятельствах…

Но сначала судьба свела их в зале суда через полтора месяца — ведь уже на следующий день после инцидента на мосту Жанна очутилась в следственном изоляторе за покушение на убийство. Впрочем, если бы граждане судьи знали всю подноготную этого дела, возможно, они бы дали ей больше, чем пять лет за неудачную попытку. Но граждане судьи ничего не знали!

Чтобы понять, что толкнуло Жанну шесть лет назад перелезть через мостовое ограждение и броситься в реку, надо хотя бы вкратце описать ее жизнь. Впрочем, вкратце вряд ли получится…

Жанна Степанкова родилась в крошечном провинциальном городке, вольготно раскинувшемся на степных просторах на подступах к матушке-Волге. Город со странным названием Выдра, где жила семья Степанковых, был обыкновенным райцентром, все население которого едва дотягивало до тридцати тысяч. Выдринская жизнь текла размеренно и спокойно. Испокон веку над рекой Выдрянкой по воскресеньям звонили колокола древнего монастыря, испокон веку сидели, судача о ближних, старушки на завалинках, испокон веку в городе культивировалось одно-единственное, но никогда не приедавшееся развлечение — беленькая поллитровка.

Поллитра заменяла людям книги, театр, кино и даже телевизор. Водка — это был первый и последний бестселлер и среди молодежи, и среди стариков. Водка была разменной монетой, прозрачным эталоном, жидкой валютой. Все ценности имели строго оговоренный поллитровый эквивалент, все — и любовь, и дружба, и материнские чувства, и сыновняя любовь. Так было заведено исстари, во всяком случае, другой жизни уже никто не помнил, даже самые древние старики.

Мать Жанны была красивой и вполне обеспеченной особой. До перестройки, в благословенные советские времена, она работала в станционном буфете. Буфет в то время был залогом семейного благополучия и уверенности в завтрашнем дне, местом блатным и престижным. Он давал и еду, и питье, и даже твердую валюту (в жидком виде).

Маленькая Выдра считалась довольно крупной станцией. Дальние поезда останавливались здесь всего на минуту, в то время как пассажирские стояли целых десять. Железнодорожный путь вел из Москвы на восток, и длинные составы приносили в город пыль дальних стран, ошеломляющий привкус путешествий, аромат чудесных приключений. Железная дорога поддерживала жизнь тридцати тысяч выдринцев и была основным источником их связи с внешним миром: выдринцы поддерживали хорошие отношения с работниками станции, а работники станции поддерживали хорошие отношения с проводниками поездов дальнего следования, которые привозили из столицы всякие товары, начиная от колбасы и кончая дефицитными детскими колготками и запчастями для автомобилей.

Отец Жанны работал путевым обходчиком. Он погиб, когда его дочери было всего десять лет, — заснул пьяный на одном из подъездных путей, и его разрезало подходящим составом. Нельзя сказать, чтобы семья его сильно убивалась по своему кормильцу. Настоящим кормильцем у Степанковых всегда была мать. Дарья Степанкова, как положено приличной женщине, немного повыла у гроба супруга, опрокинула в горло стакан за то, чтобы земля была покойнику пухом, и деловито пересчитала деньги, которые начальство выдало в помощь осиротевшей семье. Сбросив маску показного горя, она быстро загорелась надеждой на новую жизнь, ведь мать Жанны в это время была еще молода, хороша собой, и притом работала в станционном буфете, то есть была со всех сторон завидной невестой.

Бабка девочки, недолюбливавшая своего непутевого зятя, тайком перекрестилась и облегченно вздохнула, когда узнала о его гибели. Запойный алкоголик, он пропивал не только свою зарплату, но и все, что мог стащить из дома. Частенько он приходил клянчить трешку у тещи, а если та не давала, устраивал пьяные дебоши с битьем стекол у нее под окнами. «Баба с воза, кобыле легче», — только и пробормотала старуха и немедленно занялась поиском нового перспективного жениха для дочери.