Двум смертям не бывать

Вроде бы все просто — кольчугу и прочее можно заказать (а может быть, поговорить с оружейником и вовсе надставить), и мы пока не нищие. Не так богаты, как когда-то (если верить семейным легендам, разумеется), но и не нищие. Если бы не то, что своих денег у меня нет. Потому что они мне как бы и не нужны — ну на что тратиться человеку выбирающемуся из своей комнаты только в библиотеку, да по нужде? И, в общем-то неважно, что я сейчас считаюсь хозяином замка — ты знаешь, у кого ключ от сундука с золотом. Не знаю, как ты смог вырвать у нее право вести дела — но как только ты уехал, все вернулось на круги своя.

И попросить у нее столько, сколько нужно для того, чтобы вооружиться я не могу. Слишком много денег, а, значит, слишком много вопросов. И идеальная возможность в очередной раз показать, насколько я от нее завишу. Ну да, завишу — шагу не могу без матери ступить. Знал бы ты, как это утомительно.

Словом, просто пойти и купить я не могу — значит, придется выкручиваться, придумывать поводы для того, чтобы выпрашивать меньшие суммы и копить. И надеяться, что успею. Я еще подумаю, как это провернуть — но, похоже, мне придется учиться прятаться, интриговать и манипулировать. Не те умения, которыми стоило бы гордится, но что мне остается? Я молюсь только об одном — чтобы все получилось.

Рихмер.

Глава 10

Дня три после охоты прошли спокойно — книги, учеба, размышления. Рамон не давал о себе знать, то ли был занят, то ли все-таки обиделся, несмотря на то, что в тот день вел себя как обычно. Эдгар совсем было решил, что дело все же в обиде и собрался было напроситься в гости, когда тот объявился. Разумеется, их снова куда-то звали. И, разумеется, все снова пошло кувырком. Месяц до проявления представителей Белона превратился в сущий карнавал — приемы, охоты, прогулки по городу. Впрочем, Рамон, кажется, сделал выводы и не настаивал, когда брату приходило в голову отказаться. Светская жизнь, освобожденная от обязательств, оказалась… любопытной. Так что к концу месяца даже такой нелюдим, как Эдгар сумел запомнить, кто кому брат, сват и тому подобное. И — вот уж вовсе невиданное дело — научился танцевать.

Когда приехали люди короля Белона, Эдгар ожидал вызова к герцогу, но его не последовало. Более того — снова пропал Рамон. Конечно, он и до того бывал не каждый день. Но обещать зайти назавтра, и не появиться, отделавшись письмом с извинениями, которые на самом деле ничего не объясняли — такого за братом раньше не водилось. Эдгар проворочался всю ночь, и с утра помчался к Рамону. С него станется заболеть или еще чего похуже, и не предупредить, чтобы «не расстраивать». На самом деле, Эдгар крепко подозревал, что брат попросту боится выглядеть слабым и не умеет принимать сочувствие. Правду говоря, он и сам этого не умел. Некогда и негде было научиться. Он даже считал, что так и должно быть. До тех пор, пока едва не погиб лютой столичной зимой. Сперва было неловко послать за кем-то из однокашников занять — нет, не денег, но хотя бы чуть-чуть еды, готовить самому не хватало сил, не хватало сил даже поддерживать огонь в печи. А потом он не смог подняться с постели. Когда, озаботившись тем, что примерный ученик не появляется на лекциях неделю, к Эдгару все же пришли, он бредил, и спешно вызванный лекарь отказался поручиться за его жизнь. Конечно, Рамон в доме не один, и Бертовин присматривает за ним не хуже хорошей няньки — пожалуй, бывший воспитатель был единственным, кому брат по старой памяти позволял о себе заботиться. Но все равно лучше было убедиться самому.

Он вошел во двор и сразу же увидел Рамона — тот разговаривал со своими людьми, против обычного, собравшимися во дворе. Поднял взгляд на вошедшего, кивнул, бросил своим.

— Все. Собираемся.

Эдгар почувствовал, как облегчение сменяется разочарованием — у брата снова какие-то дела, а он снова не нужен.

— Хорошо, что зашел, — сказал Рамон, обнимая. — Как раз собирался сам заглянуть, попрощаться. Пойдем в дом.

— Что случилось?

— Постой. — Рыцарь остановился. — Ты что, ни о чем не знаешь?

— А должен?

— Так. Где ты был последние два дня?

— В библиотеке.

Рамон расхохотался.

— Братишка, ты бесподобен! Если завтра наступит светопреставление, ты и представ перед господом сделаешь такое же лицо и скажешь — был в библиотеке, что вообще случилось?

Эдгар смутился.

— Ладно, пойдем. — Рамон провел брата в дом, усадил, плеснул вина.

— Приехали люди из Белона. За тобой.

— Слышал, но меня не звали.

— Да. Потому что они принесли дурные вести. Сюда идет армия. Кадану, видимо, надоело терпеть под носом нас.

— И что теперь? — Эдгар сам понял, как глупо это прозвучало. Но брат не стал смеяться.

— Теперь будет война.

Рамон сел напротив, пригубил из кубка.

— Герцог решил встретить их в поле, чтобы не допустить осады.

— Ты считаешь, это правильно?

Эдгар полагал себя начитанными знал немало о сражениях прошлого. Но одно дело читать, другое — решать самому.

— Признаться, я плохой полководец, два десятка рыцарей, моих вассалов — пожалуй, предел возможностей. Поэтому — не знаю.