Двунадесятые праздники и Святая Пасха

Святой евангелист Лука повествует, что пред временем Рождества Христова вышло от кесаря Августа повеление о всенародной переписи, которая в Иудее могла быть начата вслед за указом, а окончена лишь чрез несколько лет, в правление сирийского проконсула Квириния. Евреи издавна вели счет населения по коленам, племенам и родам (см.: Исх. 6, 14 и сл.; Чис. 3, 17 и сл.; Чис. 26), и хотя смутное время вавилонского плена прервало древние родословные записи, но по возобновлении Иерусалима и восстановлении гражданского устройства после плена в Иудее были, по возможности, восстановлены и родословные записи (см.: 1 Езд. 2, 1-63; Неем. 7, 5-66). Всякое колено, племя и род имели определенные города и праотеческие места, а посему повеление кесаря привело в движение всю страну, и пошли все записываться каждый в свой город. Сын Божий, рождающийся в мир, благоволил, чтобы сладчайшее и Божественное имя Его, пред которым, по выражению святого апостола, преклоняется всяко колено небесных, земныхи преисподних (Флп. 2, 10), было не только приписано к роду Давидову по плотскому происхождению от Давида, но и причтено к числу подданных языческого властителя наряду с именами последних из сынов израилевых. Какой глубокий нравственный урок сокрыт для нас в этом по видимому случайном обстоятельстве! «Господь, носимый еще в матерней утробе, – говорит святитель Исидор Пелусиот, – включен в народную перепись, узаконяя нам быть покорными власти, когда нимало не вредит сие благочестию»[113]. Иосиф, происходивший из рода Давидова (см.: Мф. 1, 6, 16; Лк. 3, 31), должен был отправиться для записи в свой отечественный город Вифлеем. Путешествие в течение нескольких суток по гористым и неудобным дорогам для Пресвятой Девы представляло немалое затруднение, но Она решилась сопутствовать Своему обрученнику, потому что, по всей вероятности, и Сама должна была внести Свое имя в запись, как единственная, по преданию, наследница Своих родителей. Такие женщины, по закону, уравнивались в правах с лицами другого пола (см.: Чис. 27, 8; 36, 6–7).

Для временного приюта путешественников в восточных городах и селениях, обыкновенно, устраиваются гостиницы, состоящие из четырехугольного загона для вьючных животных, где некоторая часть вымощена камнями и служит помещением для людей. Там всякий заботится сам о себе, приготовляет пищу и приносит воду из источника или колодца. Невелики удобства такой гостиницы, но и этих удобств лишены были в Вифлееме бедные назаретские пришельцы: они не нашли места в гостинице, которая была уже вся наполнена, и расположились в недальнем расстоянии от города в одной пещере. Сюда в дождливое и ненастное время пастухи загоняли скот; здесь были устроены в скале ясли. Неудивительно, если и другие путешественники, запоздавшие в дороге или крайне бедные, пользовались подобным помещением, но в настоящем случае пещера, в которой приютились Иосиф и Мария, послужила особой цели Промысла Божия. Пресвятая Дева не имела нужды в помощи человеческой, а между тем явлению Бога во плоти приличествовало совершиться вдали от шума народного, от любопытства, молвы и соглядатайства людей праздных. В уединенной пещере, за городом, завеса таинственности, сокрывшая от очей мира колыбель Богочеловека, осталась вполне неприкосновенною. В этом «убогом», «подземном вертепе», как Святая Церковь в своих песнопениях называет пещеру Рождества Христова[114], Приснодева родила воплощенное Слово Божее – Господа нашего Иисуса Христа. Рождение Ее не было подобно рождению обыкновенных матерей, – оно было безболезненное. «Христос, – говорит святитель Иоанн Дамаскин, – рождается от жены по закону естественного чревоношения, но без отца сверхъестественным рождением; рождается в обыкновенное время, по исполнении девяти месяцев в начале десятого, по обыкновенному закону естественного чревоношения, но безболезненно, превыше закона рождения»[115]. Не будучи сопряжено с болезнями, рождение Пресвятой Девы не имело нужды в посторонней помощи, так что Она, по сказанию святого евангелиста, роди Сына Своего первенца, и повит Его, и положи Его в яслех, и вместе с тем, Сама же первая, без сомнения, поверглась ниц пред Тем, Кто удостоил Ее быть Материю Своею. Вот какие слова влагает в пречистые уста Ее Святая Церковь: «Боже Вышний, Царь Невидимый! Я вижу Тебя и дивлюсь таинству по причине безмерной нищеты Твоей: Тебя вмещает малый чужой вертеп[116]. Сладчайшее чадо! Как Я буду держать Тебя на руках Моих, – Тебя, содержащего рукою Своею все творение?[117] Какое дивное и величайшее чудо! Как Я буду носить Тебя, носящего все Своим словом? Безначальный Сын Мой! Твое рождество неизреченно»![118]