Двунадесятые праздники и Святая Пасха

Враги Христовы, преследуя жертву своей злобы даже во гробе, просили Пилата охранять гроб до третьего дня, да не како пришедше ученицы Христа нощию украдут Его и рекут людям, воста от мертвых (Мф. 27, 64). Правитель дал позволение приставить к гробу стражу: они пошли, и поставили у гроба стражу, и приложили к камню печать. Римские воины зорко и бодро стояли на страже гроба Господня, с часу на час ожидая мнимых похитителей. Но похитителей не было, а того, что сокрыто от всего мира, погруженного в глубокий сон – духовный и телесный, воины не могли усмотреть. Они продолжали бы охранять гроб, лишенный Мертвеца, если бы премудрость Божия, как бы посмеиваясь над мудростию человеческою, не обратила их в первых, хотя и невольных, вестников воскресения. Величайшее чудо всемогущества Божия, совершившееся неощутимо для очей неверия, обнаружилось для воинов сильным сотрясением земли и явлением светозарного вестника из другого мира. Это служение стихий и горних сил Погребенному внушительно говорило грубому чувству людей, видевших себя во всеоружии, что пред ними – сила высшая, могущество неземное и что в этом случае земные средства защиты или нападения вполне бессильны. Ангел, сошедший с небес, при великом землетрясении приступил к гробу, отвалил камень от двери гроба и сел на нем. Отваление камня, ненужное для Господа, уже воскресшего, было необходимо для стражи, которая должна была удостовериться собственными глазами в воскресении стерегомого Мертвеца, а также и для последователей Господа, особенно же святых жен, чтобы и они могли скорее увериться в том, что напрасно ищут Живого между мертвыми. «Ангелу поручено было, – по выражению святого Исидора Пелусиота, – уверить ищущих, что Господь восстал, а не украден»[222]. Вид его был как молния, и одежда бела как снег. Явление светоносного вестника из другого мира, среди ночной мглы, привело стражей в ужас: они затрепетали и, забыв все – и себя, и место, и дело, им вверенное, – стали как мертвые. Земные стражи у гроба Господня кончили свою стражбу и должны были уступить место стражам небесным – светоносным вестникам всерадостного воскресения.

Сорок дней пребывая на земле по Своем воскресении, Господь наш неоднократными явлениями уверил Своих учеников в несомненной истине Своего воскресения (см.: Деян. 1, 3). В первый день Он явился святым мироносицам – и прежде всех – Марии Магдалине (см.: Ин. 20, 1-18; Мф. 28, 9-10), апостолу Петру (см.: Лк. 24, 34; 1 Кор. 15, 5), ученикам, шедшим в Еммаус (см.: Лк. 24, 13–35), десяти апостолам и прочим верующим в Сионской горнице (см.: Лк. 24, 36–48; Ин. 20, 19–23); засим, в восьмой день, в той же горнице, – опять апостолам для уверения Фомы (см.: Ин. 20, 24–31); на море Тивериадском, в Галилее, – семи ученикам (см.: Ин. 21, 1-24), на одной из галилейских гор – более пятистам последователей (см.: Мф. 28, 16–20; 1 Кор. 15, 6); затем апостолу Иакову (см.: 1 Кор. 15, 7) и, наконец, в день вознесения, опять всем апостолам (см.: Лк. 24, 50–52; Деян. 1, 3-12).

Торжественному воспоминанию славного воскресения Христова посвящен праздник Пасхи. Пасха – слово еврейское и значит прехождение, потому что израильтяне, вкушавшие при исходе из Египта пасхального агнца, были избавлены от Ангела, который, истребив первенцев египетских, прошел мимо домов еврейских (Исх. 12, 27). Пасхою назывался и агнец пасхальный (см.: Исх. 12, 11), и самый праздник в память исхода из Египта (см.: Лев. 23, 5; Чис. 9, 2, 4, 5; 28, 16). Но так как ветхозаветная пасха была прообразованием новозаветной и истинная наша Пасха, за ны пожренная, есть Христос (1 Кор. 5, 7), смертию Своею и славным воскресением избавивший нас от власти диавола и рабства греху, то название Пасхи удержано и в Церкви христианской для светлого праздника Воскресения Христова. Праздник Пасхи есть древнейший, восходящий ко временам апостольским (правило апостольское 7), хотя до IV века праздновали его на Востоке и Западе не в одно время. Этот спор о времени празднования Пасхи был решен определением I Вселенского (Никейского) Собора, который постановил совершать Пасху в день воскресный по полнолунии, бывающем в весеннее равноденствие, или вслед за ним. По той причине, что праздник Пасхи падает не на одно и то же число месяца, он есть подвижный и притом – определяющий время празднования других подвижных праздников, как то: Входа Господня в Иерусалим, Вознесения, Пятидесятницы. Главнейшие праздники, двунадесятые, имеют предпразднства и попразднства, но для светлого праздника Пасхи как величайшего торжества Христовой Церкви «предпразднственным очищением», по выражению святого Григория Богослова[223], служит вся Четыредесятница; попразднством же можно считать все седмицы до отдания Пасхи.