Двуручник из рода палачей

Одно из негласных правил палачей гласило, что «палач не должен задаваться вопросами морали или совести. Палач – только инструмент, которым вершится правосудие». Но вот в чем шутка – само правило можно исковеркать так, что по итогу «правосудие» само может превратиться в «проступок!»

Однако так не думал ни отец Марика, ни сам Марик первое время своей работы. Он лишь наблюдал, как отец был погружен работой. Его отец всегда, будто то день казни или пыток, будь то утро или день, дождь или туман, точил свой топор. Лезвие всего тупилось, и его приходилось затачивать шершавым камнем, который всегда лежал в переднем кармане фартука, сидевшего на теле.

В свою очередь фартук всегда был заляпан кровью, будто то скотины или человеческой. В отличии от Марика, отец гордился тем, чем занимался.

– Отец, чем ты занять? – спрашивал его один из старших сыновей.

Отец улыбался и отвечал что-то в духе «буду дрова рубить». И все это принимали, даже Марик. Лишь мать его смотрела на это как-то неспокойно.

– Матушка, чем ты занята? – спрашивал ее Марик, на что она всегда отвечала:

– Смотрю, как твой папа собирается дрова рубить…

И голос ее всегда садился после этих слов; и ноги ее подкашивались. Она уходила в свою комнату и сидела там несколько часов. Она не плакала, не кричала и не злилась. Она всего лишь сжигала своим взглядом ту самую книгу с деревом, чья крона была похожа на пятипалую звезду.

Марик моргнул и снова вернулся в реальность. Мухи тихо спали по разные стороны стен-баррикад. Одна из них была так близко к Марику, что он разглядел, как она умывалась своими лапками. Она быстро растирала что-то на них, а затем быстро смазывала свои глаза. Другую муху он не видел, но ему казалось, что она просто спит. Или же внимательно наблюдает за своим врагом, с которым столкнется на рассвете.

Вскоре Марик уснул, и погрузился во тьму, где даже не было намеков на сна.

Следующий день прошел как обычно. Основной работы не было. Вместо этого были свиньи. Марик одной левой брал под бок поросенка, а другой клал на плече свинку покрупнее. После чего тащил их в загоны. Делал он это молча и рассудительно. Казалось, что эта задача его так увлекла, что он ненароком взял сразу две свиньи на оба плеча.

Неужели Марик выспался? Возможно. А может и после того меча любой груз казался маленькой корзинкой с выпечкой.

После загрузки всех свиней Марик подошел к Клаве – высокой, массивной женщине с длинной косой по пояс. Она окинула его двусмысленным взглядом, после чего цокнула и достала несколько монет.

– Держи. За помощь.

– Ты серьезно? – недоумевал Марик, при это лицо его оставалось таким-же спокойным.

– Я и не заставляю, – она хотела положить монеты обратно, но Марк перехватил ее и сжал руку.

– Эй, полегче! Больно же! Хорошо, хорошо, я пошутила. На, забирай!

Он отпустил ее руку. Клава отошла где-то на пару метров подальше, и теперь с напряженным взглядом вгляделась в его лицо.

Оно не было просто спокойным. Оно было серьезным. И это пугало.

– Какая муха тебя укусила?

– Никакая, – холодно ответил Марик, протянул руку. – Просто я не выспался.

– Сказал тот, кто в одиночку занес несколько голов.

Клава цокнула и передала монеты. Марик кивнул и зашагал себе домой. Как только напряженная Клава потеряла его из виду, он побежал.

***

– Да ну, правда?

– Да, вот так и схватил!

– О господи. Я всегда подозревала в нем что-то дикое.

– А ты вспомни его отца. Огромная детина с таким топорищем! Я боялась с ним даже взглядом пересекаться.

– Да что там взглядом. Я видеть его боялась.

– Раньше Марик меня тоже пугал, но после твоей истории я теперь на пушечный выстрел к нему не подойду.

– А я и раньше его не любила. Весь в отца, а может и того хуже…

– Все, прекращайте, бабенки. Про мертвых либо хорошо, либо никак.

– Ой-ой, смотрите кто нарисовался. Ты первый был тем, кто хотел сжечь его дом.

– Молчи, старая карга! Я теперь другой человек.

– Да? Тогда почему на Марика ты смотрел как на врага народа? Что, все-таки не отомстил отцу, так решил на сына перемахнуться.

– Ух, побойся бога. Я, вообще-то, не хотел, чтобы сына моего казнили, а он мало того, что пытал его, кости перемалывал, так еще и срубить голову не смог нормально. Ох, сынок, царствие небесное.

– У меня вот… это… жену казнил он… этот ублюдок!

– Да, да, да…

– А ну всем цыц!

– …

– …

– …

– Ко мне пришло письмо от старосты соседней деревни. Говорят, что село Любино охвачено пожаром!

– Ужас! А другие?

– Другие еще не пострадали, но я не уверен, что надолго. Нужно уходить из поселка.

– Что?

– Да как так? У меня тут хозяйство!

– К нам сегодня свиней привезли. Что с ними то делать будем?

– А ну тихо!

– …

– Завтра на рассвете выдвигаемся. Собрать все самое необходимо, взять лошадей и несколько свиней. Все, что посажено, оставить. Все, что спело, собрать в ящики и передать на хранение. Все всё поняли? Тогда вперед!

– Погодите, а как же Марик?

– Что Марик?.. А, Марик… Разберемся. Сейчас все за работу!

***