Дыбенко

Когда я вошел в театр, Коллонтай доказывала, что военный заем, хотя и заем «свободы», на деле предназначен для обслуживания империалистических замыслов Временного правительства. Правительство хочет продолжать братоубийственную войну. Долой военный заем! Никто не должен голосовать за него!

Кончила. Похлопали ей, крикнули «ура!», но не совсем густо… Как ее встретили, не знаю, не был при этом. Видно, многие не поняли ее. Матросы ведь тогда еще не знали «иностранных слов».

После товарища Коллонтай выступало много ораторов. Но еще до голосования видно было, что меньшевики одержали победу. Незначительным большинством голосов резолюция о военном займе прошла.

Мы потерпели поражение. Однако, как всегда, не унывали. Что ж! Это только резолюция, а на самом дело кто даст деиег? Ведь все равно новому правительству выносят недоверие».

Моряки проводили Коллонтай до вокзала. Прощаясь, Павел Дыбенко сказал:

— Цептробалт добьется отзыва из Совета флотских депутатов, голосовавших за позорную резолюцию.

— Правильно поступите, — ответила Коллонтай, она обещала в скором времени приехать в Гельсингфорс выступить перед моряками.

…Заседания Центробалта продолжались. 2 мая делегаты тайным голосованием избрали исполнительное бюро из девяти членов, семь из которых оказались большевиками и им сочувствующими, что положительно сказалось на деятельности вновь родившейся демократической флотской организации. Председателем ЦКБФ стал Павел Дыбенко.

На «Виоле» развевался флаг: большое красное полотнище, в центре скрещенные якоря и по углам буквы ЦКБФ. Центробалт быстро охватил все стороны деятельности флота. Приступили к работе секции: военная, комплектования, интендантская, производства в чины и звания, внутреннего распорядка, вооружения, следственная, по оплате труда и другие.

На Балтийском флоте так же, как и в стране, образовались две власти: «неофициальная» — Советы, судовые, береговые и местные комитеты во главе с Центробалтом и власть официальная — командование флота, офицерский корпус и комиссар Временного правительства — проводники диктатуры буржуазии.

Центробалт взял под строгий контроль действия командующего и его штаба, поставил на все важные участки своих представителей, даже в штабную типографию, в которой печаталась различная важная документация. Дыбенко предписал телеграфистам, телефонистам, сигнальщикам не передавать радиограммы, телефонограммы штаба без санкции ЦКБФ.

Новые порядки никак не устраивали официальную власть. Группировавшиеся вокруг Ренгартена-Черкасского штабисты находили любой повод, чтобы ущемить центробалтовцев: финансисты, например, отказались платить им жалованье: «Центробалт не значится у нас в штатных списках, деньги, котловое довольствие его членам не положены». Возмущался Дыбенко: «На «Виоле» наш флаг поднят, властью большой обладаем, а штабные чиновники нас признавать не желают». Он во главе небольшой делегации поехал в Петроград на переговоры с военным и морским министром. Долго пришлось ждать. Наконец в три часа дня их пропустили к министру.

Керенский приветливо принял балтийцев, спросил:

— Что делается во флоте? Каково настроение?

Дыбенко доложил:

— У нас творится много преступлений, замечена нами даже измена при постройке батарей на островах. Нет хозяйского народного ока. Поэтому мы и решили организовать Центробалт, который поможет устранить все эти недостатки. Требуется утверждение и отдача в приказе, что мы законное учреждение. — Так издали подошел к этому вопросу и тут же незаметно подсунул на утверждение устав.

Мельком пробежал Керенский первые параграфы устава, нахмурился, задумался… направил делегатов «санкционировать» в так называемый Центрофлот. Центробалт узаконил и тут же распорядился объявить в приказе. «Нам это только и надо было, а устав свой мы уж постараемся отстоять», — подумал Дыбенко.

— Теперь мы «законнорожденные», — выйдя из Адмиралтейства, сказал он товарищам…

По дороге в Гельсингфорс все размышлял, старался понять, почему так странно вел себя Керенский. Ни единым словом не обмолвился о недавних демонстрациях, прошедших в Главной базе под большевистскими лозунгами. «Не мог министр не знать, что мы выступили против «Займа свободы», что матросы переизбрали флотских депутатов в Совете, голосовавших за соглашательскую резолюцию. Теперь в Гельсингфорсском Совете не 43, а 80 с лишним большевиков. Наверняка знает и о том, что Центробалт фактически командует флотом. Так в чем же дело? Обещал пожаловать на флот. Видимо, рассчитывает, что мы его примем с хлебом-солью. Нет уж, не будет такого!»

…Когда начальство готовилось к пышной встрече Керенского, Дыбенко и многие члены ЦКБФ находились на кораблях, вернулись накануне «торжеств». Председатель срочно собрал Центробалт.

— Знаете, зачем едет к нам министр? Чтобы уговаривать матросов воевать до победного конца. Разве этого мы ждем от министра? Никаких пышных встреч! От имени Центробалта предлагаю следующий проект постановления ЦКБФ: приказ командующего о параде в части, касающейся флота, отменить. Министра могут встречать по своему желанию гуляющие на берегу.