Дыханье ровного огня

—           Помилуй меня, грешную, Господи, — просила Бога Зина Ипатьева. — И меня помилуй, и дай мне силы... до Серёжки добраться... пусть он полюбит меня... только меня... и дай мне силы... выдержать все предательства...

ГЛАВА 11

Жизнь продолжалась. Зинка Ипатьева сдала зачёты раньше на неделю.

Она решилась на самый, пожалуй, главный поступок в своей жизни. Зинка поехала в Североморск.

Она поехала к тому, кого любила давно и безнадёжно. И к тому, кто был теперь свободен.

Зинка поехала к Серёжке.

Настя же передала с ней записку, для Костика. Записку, абсолютно не значащую ничего. Ведь Костик не писал ей, не писал почти полгода! Не ответил Костик на её письмо, и даже не передал привета.

О чём же было писать? О том, что опять ничего не получилось?

Девчонки ждали Зинку.

Зинка вернулась через неделю. Она вошла в комнату — весёлая и спокойная. И похорошевшая! И даже сумку с вещами не поставила, а бросила.

И кинулась обнимать девчонок.

— Девчонки!!

— Зинка, ну как?

— Как, Зинка? Как он там? Как ты? Всё в порядке?

—           В порядке, в порядке всё! Девчонки, можете поздравить меня!

—           Что? Что он сказал?

— Сейчас, подождите! Расскажу всё! Зинка уселась на свою кровать, и сказала:

— Девчонки, как же я вас люблю!

— Ура!  — ответила  Настя.

—  Дела-то как?

— Дела, как положено. Ну, приехала я, нашла его. Слава Богу, были они на базе, то есть не в плаванье. Нашла Серёжку - в общаге офицерской. Ну и общага, девчонки!! Конюшня — и то лучше!

— Давай, давай. Ближе к делу!

— Серёжка, после всей этой истории — в больницу попал. У него псориаз начался. Вся кожа была в бляшках. И суставы начали болеть. Сейчас уже лучше.

—           Не мудрено, что псориаз. Это всё — от нервов. От нервно-психических нарушений, — с умным видом сказала Раиска.

Костик сказал, что сначала Серёжка так сильно пить начал, что его чуть со службы не уволили.

— Бедный Серёжка! Вот уж кого жаль!

— Жаль, — продолжала Зинка. — Он и сейчас... пьёт. Костик говорит, что меньше, но пьёт. Я его в общаге застала пьяным. Сильно пьяным. Утром он протрезвел. На службу пошёл. Я в комнате убрала, в магазин сходила. Приготовила всего... еды всякой. Пришёл он вечером, поздно уже.

—           Ну?

— Ну, слово за слово... Зина, мол, ты настоящий друг... Я тебе доверяю, как себе... Никого у меня теперь нет... Выходи, говорит, за меня замуж!

— А ты?

—           Ну, и я... говорю ему, что люблю его.

Что давно, давно люблю его...

— Ну?

— Ну, пошёл он, ещё бутылку водки принёс, и выпил её. Сам выпил, по полстакана себе наливал. И целоваться полез. Л мне вдруг так противно стало. И тут он говорит: «Наташенька, как я тебя люблю!»

— Да...

— Ну, я встала, и за стол села. А он — заснул. Вот и всё.

— И всё?

—           Да. На следующий день я проснулась, и как будто покрывало у меня спало с глаз. Спокойная стала, как танк. И уехала через два дня. Всё перестирала ему, и Костику заодно. Борща наварила, и сказала, что если пить будет, то я его перестану своим другом считать. И он до моего отъезда — в рот не брал, ни капли!

—           Ну, Зинка! Ну, ты даёшь!

Раиска не знала, что сказать. Зато Танька знала.

— Зинка! Какая ты молодец! Можно сказать, что ты — от болезни исцелилась!,!

— Да, у меня чувство такое, что я выздоровела. Как от болезни... Не любила я, а так... Мне теперь даже страшно — вдруг бы я с ним осталась... Вдруг бы я воспользовалась... Это ведь тоже — всё равно, что предавать, да? Да, Танька?

Зинка закрыла лицо руками и посидела так несколько секунд. Потом отняла ладони от своего лица и улыбнулась. Как бы даже чуть-чуть виновато улыбнулась.

—           Я вдруг поняла, что не люблю его, — продолжала Зинка. — И он — совершенно меня не любит. Сколько же лет это было со мной... Слепая я была, слепая, и дурная... И завистливая... Это была зависть, а не любовь... Вот так.

Зинка говорила такие слова, а лицо её сияло. Она действительно напоминала человека, вставшего на ноги после тяжёлой болезни.

—           И он... — продолжала Зинка, — он любит Наташку, до сих пор любит, не смотря ни на что! И мне нельзя вставать между ними. Не стоит счастье своё... воровать...

Макарова обняла Зинку.

—           Молодец! Как хорошо, Зинка! Какая ты молодец!

—           Слава Богу, — сказала Зинка Ипатьева. Серьёзно так сказала.

ГЛАВА 12

— Слава Богу, — ответила ей Макарова.

— Да. Вот так я и съездила. Сама себе не верю.

— Молодец!

— Теперь — про Костика расскажи, —

сказала Настя.

Настя замерла. Она готова была услышать всё что угодно.

Но страшно! Страшно-то как было!

—           А Костик — вроде бы один. Пока... В общаге живёт. Не женат. Правда, там одна официантка вьётся вокруг него... Он про тебя спрашивал. Говорит, что писал тебе, а ты не ответила. Он и понял, что ты его. того... отвергла. Тогда, зимой.

— Как не ответила? Вы же знаете, что письмо писала. Я — письмо это на тумбочку к Наташке положила, как мы с Серёж-: кой договаривались.

— Да... Наташке тогда — только до твоего письма было! У неё тогда совсем другие были   заботы,   —   вступила   в   разговор Раиска.