Дыхание бури

Я дважды нажал на курок. Прокляни меня Ушедшие, если я понимал, что происходит, что стоит там, как ей удалось продемонстрировать столь мощную ментальную силу… Зато я понимал, что если промедлю еще чуть-чуть, она выстрелит в меня и колебаться не будет ни секунды.

До нее было совсем немного – метров пятнадцать. И она приняла единственно верное решение: почти легший в ее ладонь импульсник внезапно изменил направление, перемещаясь на траекторию моих выстрелов.

Миллисекунда ушла на то, чтобы расплавилась оболочка разрядника. Излучатель был полностью заряжен, и весь нерастраченный запас энергии вырвалась на свободу.

В многострадальную палубу, покрытую изломанным гравитационным полем хламом ударил огненный смерч, раскидывая по сторонам крылья пламени.

Мне в лицо дохнуло жаром. Приподняло над покрывающейся сотнями трещин палубой – и швырнуло назад, вместе со сметенной ударной волной уймой всякой всячины. Там, где я только что был, переборки, каркасные балки, сталь, пластик, горящие провода – все рывком опустилось метра на полтора, замерло, пронзительно скрипя проползло еще пару сантиметров, – и с оглушительным визгом осело вниз, к ярящемуся пламени, продавливая палубу на следующий, уже третий по счету уровень. Грохот прокатился надо мною, загнанным зверем мечась в тесноте уцелевших стен, и унесся прочь.

…две вспышки выхватили из темноты конусы сталагмитов. Вспышки выстрелов разорвали вечный полумрак Разломов, посылая в гибельный путь шары плазмы. И вновь – ни уклониться, ни отпрыгнуть – слишком близко были стрелявшие от меня, слишком близко я стоял пропасти. Спасти меня вновь могло только чудо.

Которого на сей раз не случилось!

Первый выстрел ударил меня в правую сторону груди, мигом спустя второй вонзился в левый бок. Обжигающая, неимоверная боль вспыхнула во мне, разрослась, заполонила всего – я чувствовал, как раскаленный газ плазмы прожигает себе дорогу в моем теле, испаряет кровь, внутренности, разрывает кости. Одежда, шерсть загорелись, языки пламени лизнули шею. Отброшенный выстрелами назад я покачнулся на краю моста, пытаясь зачем-то удержаться, не свалиться вниз. Я не мог кричать, говорить, думать – все растворилось в невыносимой боли, пожирающем тело и сознание огне, но даже это не смогло помешать осознать то, что я увидел.

Вспышки, выброшенные излучателями снопы огня, гасли, отступали перед напором мрака, но в кольце света от каждого еще были видны лица тех, кто держал оружие, кто нажал гашетку, кто в упор послал в меня огненную смерть. Лица, которые я знал едва ли не лучше своего, тех, кого я любил, кого уважал и кому верил.

Как и Ло'оотишше.

Как и Сенаш.

Мой двоюродный брат и его отец, Та'ах-сартар и Рилл-саррат спокойно смотрели на меня, и в их взглядах я прочел ответы на почти все свои вопросы, загадки, свалившихся на меня, понимание непостижимого. Лишь один вопрос так и остался без ответа – и у меня не было ни времени, ни надежды задать его.

«Почему?!»

И я перестал сопротивляться неизбежному.

Спиной вниз я несся в пропасть Разлома, а над краем, откуда я упал, набух белоснежный пузырь, пробив в трех местах стрелами пламени перемычку. Что было дальше – я не видел: глаза перестали различать вообще что-либо кроме полос, зигзагов алого в окружившей меня сплошном мраке. Я перестал ощущать свое тело, перестал чувствовать боль.

Откуда-то из тьмы раздался мощный, знакомый гул. Я впервые услышал в нем что-то другое, кроме тяжелого рокота невидимых барабанов – суровую, стройную мелодию, симфонию потрясающей силы, песню, без единой ноты и звука.

Мелодия бережно подхватила меня, оплела…

Красные сполохи перед глазами стали черными…

И тогда мелодия вместе с тьмою ворвались в меня…

«Я умер?!»

Мне никто не ответил. Грохот обвалов стих, негромко гудело пламя, поднимались вверх клубы черного, жирного дыма, искрились панели на стенах, оборваннее провода. Всего за пару минут превращенный в смертельно опасный лабиринт этот участок корабля успокаивался, затихал, настороженно ожидая новых неприятностей.

Три попытки подняться провалились. Ноги просто не держали меня, а трясущиеся руки были плохими помощниками. Наконец я смог кое-как утвердиться на коленях и прижался плечом к почерневшей от копоти стене, почти неотличимой от моей шерсти.

«Ты вспомнишь все сам – довольно скоро, полагаю. И поблагодаришь за те дни, когда был свободен от прошлого…» – слова Файрры сами всплыли в памяти. Она была права, как истинный Страж Небес, говоря только правду, не солгав ни в чем. Зачем я вспомнил это, зачем хотел этого, зачем, зачем, зачем…

– Ушедшие! – простонал я. – За что? За что все это мне? Слышите меня? ЗА ЧТО!!!

Звук осторожных шагов за спиной застал меня врасплох – я и думать забыл о человеке. Да и мне было на него наплевать. Мне было сейчас на все плевать!

Я отвалился от стены, расплющил слезящиеся глаза. Черноволосый капитан, в испачканном, прожженном в паре мест мундире стоял надо мною, держа в руке длинный металлический стержень. И ярость в его взоре мешалась с изрядной долей изумления. Он даже отступил на шаг, настороженно наблюдая за мною.