Дыхание дьявола

После звонка отца я как мог успокоился и подумал, насколько близок я был к тому, чтобы покончить со всем этим. Это все еще казалось мне лучшим вариантом, но я не мог уйти, пока над моей головой не висит эта загадка. Были ли эти сны, или галлюцинации, или что бы это ни было, всего лишь защитными механизмами, призванными отвлечь меня от самоубийства, или чем-то большим? Весь остаток дня я прокручивал в мозгу любую подсказку или лакомый кусочек понимания, но ничего не нашел.

Софи Дюпри ворвалась через распашные двери в подсобку, пройдя через раковины и стойки, пока не добралась до моего рабочего места. "Эй, у тебя перерыв или ты работаешь без перерыва?"

"Я могу сделать перерыв на пять минут", - ответила я.

"Круто. Пойду выкурю окурок, хочешь с нами?"

Я вытер лицо и руки полотенцем, затем расстегнул фартук и бросил его на прилавок. " Там что-нибудь случилось?"

"Худшее уже позади. Скоро начнется ночное расписание фильмов, бары начнут заполняться, а на эстраде будет концерт".

"Кто-нибудь хорошо играет?"

"А разве бывает, чтобы кто-то хорошо играл?"

"Вполне справедливо".

"Может быть, будет несколько заблудившихся, но в основном они будут мертвы. Следующий наплыв будет только к завтраку, а к тому времени мы уже давно уйдем".

Неподалеку, на кухне, Деметриус прокричал что-то нечленораздельное, предположительно одной из официанток, и позвонил в колокольчик, сигнализируя, что заказ готов.

Софи закатила глаза и направилась к тяжелой стальной задней двери закусочной. "Идешь?"

Я последовал за ней в узкий переулок.

Ночь была жаркой и душной, но иногда дул приятный бриз с Атлантики. Движение транспорта и прохожих на улице уменьшалось. Вдалеке слышались звуки какой-то третьесортной группы, зажигавшей на эстраде.

Как всегда, я искал, что сказать Софи. Обычно я держался особняком, но, если нужно было, без проблем общался с людьми. По какой-то причине, когда я оказывался рядом с Софи, мне хотелось поговорить с ней, но я всегда чувствовал себя неуверенно и неловко.

"Та обеденная спешка была сукой, да?" Она нашла участок стены и прислонилась к нему спиной, поставив одну ногу на ногу, а другую твердо поставив на тротуар. Она достала из фартука сигареты и маленькую одноразовую зажигалку и посмотрела на луну, висевшую над заливом. "Еще одна ночь в раю", - вздохнула она. "Пару часов, и я буду дома с Бальтазаром, отмокать в прохладной ванне, с бокалом хорошего вина и толстячком в придачу. Жизнь хороша. Скажи это вместе со мной".

Вскоре после знакомства с Софи я узнал, что Бальтазар - ее кот. Как и мне, Софи было за сорок. Она была разведена и имела двоих взрослых детей: старший, двадцативосьмилетний сын, был результатом подросткового романа, который она закрутила в семнадцать лет, а второй, дочери и единственному ребенку, которого она родила от бывшего мужа, недавно исполнилось двадцать два. О ее сыне я знал только то, что он механик, живет в западной части штата и женат, у него свои дети. Ее дочь, начинающая актриса, переехала в Лос-Анджелес в восемнадцать лет. Насколько я мог судить, Софи редко видела своих детей и внуков, и это ее явно беспокоило. Как и я, я видел в ее глазах, в ее лице, в том, как она двигалась и несла себя, что она знала, что такое испытывать боль, быть сломленной.

Она знала, что такое быть безнадежным.

Я прижался к стене напротив нее, сложил руки на груди и смотрел на открытую пасть переулка слева от меня.

Софи поднесла сигарету к губам. "Почему ты всегда так делаешь?"

"Что делаю?"

"Следишь за переулком, как будто кто-то в любую секунду может выйти из-за угла?"

Я слабо улыбнулся. "Никогда не знаешь".

Она чиркнула зажигалкой и усталыми глазами посмотрела на меня поверх пламени. "Тебя что-то беспокоит, Стэн?"

"Что-то настигает всех".

Софи откинула голову назад и выпустила струю дыма в черное небо. "А что настигает тебя?"

Я позволил ночи пройти сквозь меня. Но так и не ответил ей.

"Я работаю на таких свалках и занимаюсь подобной работой всю свою жизнь", - сказала она мгновение спустя. " Ты не совсем тот тип".

"Какой же я тип?"

"Все еще пытаюсь понять это". Она едва подавила улыбку. "В тебе есть такая изюминка, которую невозможно подделать. У людей она либо есть, либо ее нет. Это говорит мне о том, что ты был в этом квартале".

"Да?"

"Ты слишком глубокий человек, чтобы зарабатывать на жизнь мытьем посуды".

"Есть что-то плохое в том, чтобы зарабатывать на жизнь мытьем посуды?"

"Вовсе нет. Честная работа. Черт, я всю ночь таскаю еду, кто я такая, чтобы говорить? Просто ты производишь впечатление человека, который не всегда занимался подобными вещами".

"Я могу сказать о тебе то же самое".

Она казалась искренне польщенной. "Моя глубина - это все иллюзия".

"Может, и моя тоже".