Дыхание драконов (Россия, Китай и евреи)

Взволнованная этими данными, газета «Русский листок» акцентирует внимание на том, что 40 миллионов — это около 10 % тогдашнего населения Китая, подвергает такое число известному сомнению, но считает, что «20 миллионов есть цифра более чем вероятная».[92] А. Кац тоже сомневается в некоторых выводах Конг-И-Лонга и не без оснований утверждает: «Тем не менее его предположение о существовании более 40 миллионов евреев в Китае можно считать правдоподобным, имея в виду, что по статистике человеческое население в сто лет удваивается… Если за два с половиной века до начала христианской эры в Китай переселилось даже небольшое число евреев, то их потомство в настоящее время может образовать многомиллионное население».[93]

Еврейские авторы обычно сводят число своих соплеменников в Китае к минимуму; эксперты-неевреи поступают наоборот. Давно известно, что еврейское руководство не допускает точного подсчета еврейского населения чужими.[94] А между тем «международные евреи и их пособники» на самом деле многочисленнее, чем это кажется легкомысленной массе людей, которая защищает все, что делает еврей, так как ей внушили, что все, что делают еврейские вожаки, прекрасно».[95]

Определенную роль в подготовке сионистского влияния на Китай сыграли лжехристианский орден тамплиеров и его преемники масоны, которые тоже стремились восстановить «храм царя Соломона». После того, как в XV веке мировой синедрион вместе с остатками разбитых тамплиеров переселился в Шотландию, Великобритания, по словам русского публициста начала XX века, «достигла звания владычицы морей и мирового богатства». Отсюда синедрион «покрыл сетью масонских лож всю Европу и все ее мировые колонии», включая Китай, хотя последний, строго говоря, был не колонией, а полуколонией. В том же начале XX века газета «Земщина» писала, что в Китае существует 18 ответвлений одной только Английской великой масонской ложи.[96]

Со свойственной им хитростью, масоны и гальванизированные тамплиеры выступали на Востоке под видом благотворителей, например, борцов против алкоголизма. «В Индии, — сообщал в 1902 г. журнал «Мир Божий», — орден тамплиеров имеет две ложи с 3.900 членами, он распространился уже в Аравии, в Палестине и в Китае». Далее журнал отмечает, что начиная с XIX века главным «национальным злом для Китая является не пьянство, а курение опиума»,[97] навязанное в первую очередь англичанами. И все-таки мнимые борцы за гуманизм и трезвость продолжали проникать в эту страну. Не изменили масоны своей тактике и в настоящее время, разве что теперь они больше говорят о борьбе против СПИДа, о чем еще будет сказано ниже.

При милитаристах и гоминьдановцах

После краха в 1912 г, монархии и образования республики Китай стал ареной противоборства различных местных милитаристов, а в 1927–1949 гг. находился под властью «национальной партии» (гоминьдан). В северном Китае продолжалось русско-японское соперничество, причем некоторые из находившихся там евреев вступали в союз с белогвардейцами. Так, «В.С. Слуцкий, офицер семеновских войск, остался при атамане Семенове после расформирования недолго просуществовавшей в Чите еврейской роты. Он перешел на хозяйственную должность, продолжал служить и дослужился до подполковника… Коммерческие дела Слуцкого невольно сталкивали его с различными людьми; некоторые из них ставили ему в вину, что, будучи евреем, он считал себя настоящим семеновцем и был предан атаману».[98] Даже в 40-х годах в Китае по-прежнему существовал белоэмигрантский Антикоммунистический комитет, в котором участвовали евреи. Они не подлежали военному призыву, но были обязаны вносить денежные взносы в Комитет. Еврейская колония Циндао, например, была обложена данью в 5.000 долларов.[99]

В 10-20-х годах еврейские предприниматели играли немалую роль в экономической жизни Китая. С 1931 г., когда японцы захватили Маньчжурию и стали угрожать всей стране, евреи частично свернули свои инвестиции, начали уезжать за границу,[100] но иногда ограничивались переездами из одной провинции в другую. Это проявилось и в сфере культуры, что видно на примере фельетонистки Ю. Крузенштерн-Петерец, которая в начале 30-х годов переехала из Харбина в Шанхай. В Харбине она сотрудничала в газете «Гун-бао», издававшейся на русском языке, в Шанхае тоже занималась журналистикой, потом эмигрировала в США и была редактором газеты «Русская жизнь» в Сан-Франциско.[101]