Дыхание Ивента (СИ)

— Федька-Федька, — скривилась красная голова на щупальцах, и поползла… потекла… пошла… блин, не знаю, как это назвать. Способ передвижения у существа был совершенно уникальный. Что-то среднее между шагами паука и кошачьими лапами. — За мной ходит. Я показат.

— Слушай… — начал я, не в силах остановить любопытство. — Надеюсь, не обижу тебя таким вопросом, но…

— Что я за зверь такой быт? Почему как идиот говорит? Ничтожеством быт почему? — посмотрела на меня кошачья башка.

— Достаточно просто назвать свою расу. Это ошибка при встройке, да?

— Это, проходшик, идиотство быт. Как ест. Дебил я потому что. А ты разве не знат? Анютка вечно всем про меня рассказат…

— У нас не было на это времени. Мы спешили.

Мы вышли к лестнице, поднялись на второй этаж со множеством комнат и пошли в дальний его конец.

— Понимат… Ну у неё тебе и спрашиват! А я… устал. Устал от жизни. Ох. Скорей бы Ивент.

— Скорей бы? — удивился я. Кажется, этот бедняга первый, кто ждёт апокалипсис.

— От жизни уштават, я говорит жи!.. оф… мя…

Алые щупальца подвели пушистое недоразумение, и Феодор повалился на пол, разлив лужу с водой и в неё же всем телом и рухнув.

Поразительное недоразумение. Бедняга едва не убился на ровном месте.

— Ох… уштават… как же уштават я… Фёдор уштават… ох… мя… — проныла кошачья голова. — Сшуш-шай. А ты может сам ходит, а? Просто до лесшницы. А там наверх и снова прямо ходит. Там Сшофья. В хламовнике жит.

— Как скажешь.

— Сшпасибо, да, — ответило существо и принялось снимать тряпку со швабры, выкручивать щупальцами над ведром и промакивать воду.

Картина плохо укладывалась в голове. Не знай я, что вроде как в мирной зоне, где опасность может исходить скорее от человека, не задумываясь бы всадил майр в такую хрень. Монстр ни разу внешне не походил на то, что может быть разумным.

Это ж что с беднягой такое случилось?

За лестницей на третий был чердак. Под угловатой крышей был сложен всякий собранный в Стене бытовой хлам. Начиная от мебели и заканчивая кухонной утварью, предметами быта, вплоть до щёток. Странные предметы, украшения, картины в рамах… Оружие. Немного, и всё дерьмовое — антиквариат. Много золота, но в Стене оно не очень ценится, его здесь полно в декорациях. Много камней, и они ценятся чуточку больше, но всё ещё не так, как на Земле.

Я попытался рассмотреть картины — полный рандом. Разные рамы, стиль, суть. На одном какие-то непонятные пятна, на другом по светящейся пещере парень в фентезийной серой мантии мага шёл за руку с темноволосой девушкой, скрывавшей за волосами шрам, на другом — парень с двумя нависавшими над ним длинными котами, на третьем — портрет парня в современной одежде на фоне полуразрушенной средневековой церкви, дальше — портрет безумного вида синеволосой девицы… дальше смотреть мне надоело. Картин было, как в галерее.

Разглядывая их, я споткнулся и едва не устроил небольшой погром, уронив лыжи на связку настольных электрических ламп.

Но, кажется, обошлось. Всё осталось целым.

Мелькнула мысль, что хитрый котяра со щупальцами знал, что его здесь ждёт, и специально опрокинул на себя ведро, только чтобы не подниматься на чердак. Он здесь, поди, каждый раз жизнью рискует, когда идёт.

Три коротких стука в дверь в самом конце полосы препятствий.

— Сейчас-сейчас… одну минуточку. Сейчас, — послышалось с той стороны.

Дверь отворилась во внутрь с долгим протяжным скрипом.

Внутри оказалась относительно опрятная комната. Заставленная хламом так, будто ходишь по вьетнамским складам. Местами собралась пыль годовой давности. Но при этом ощущения бардака не возникало. Напротив, всё было очень аккуратно расставлено в непонятной, но наверняка существующей системе.

Сама же Софья…

Ну, она однозначно производила впечатление. И было оно… неоднозначным.

На входе меня встретила бойкая улыбчивая худощавая старушка с короткой копной седых волос. Одета она была в тёмную экипировку проходчика. Я прикинул — этажа до пятого в такой можно спокойно ходить в разведку. Прочная кожа с редкими металлическими вставками явно не из железа и явно работа какой-то крутой древней культуры.

Дряблая морщинистая шея и обилие морщин на лице говорили, что старушке уже около восьмидесяти. Но при этом в её бирюзовых глазах горела жизнь, будто всё самое интересное ещё впереди.

— А ты не задерживался, я смотрю, — ухмыльнулась пожилая женщина. — Давай дуй внутрь, поговорим, как ты мою внучку довёл до такой жизни.

— Сайну? А вам об этом кто, Эстель рассказала? Или Аномалия? Или Анюта? Я уже запутался в её именах.

— Да как хочешь, так и называй. Это непутёвое недоразумение само виновато, что представляется как попало! По машинному-то её Эстелькой зовут, а вот за больную головушку — Аномалией. Да только она столько всего творит, что повторять замучишься. Вот так и пошло — Аномалия-Аня. Созвучно просто, и среди народа прижилось. А ей и нравится.

— Эстель настаивала, чтобы я её дождался здесь и встретился с вами, но честно говоря, быстрее всего я восстановлю свои силы, проведя их наедине с собой.