Дыхание Харута

- Вы не спите, Игорь Петрович? - Пытаюсь уснуть. А вы почему ворочаетесь? - Я думаю. - Полезное занятие. Но заниматься им лучше с утра, на; свежую голову. Тем более, завтра нам придется много думать... И как это, скажите, угораздило вас заблудиться? Мне еще простительно, я не здешний. А вы - абориген пустыни! - побежали за ящерицей и потеряли дорогу. Как же это, а? - Какой я абориген... Я всего третий раз в экспедиции. - Все равно вы местный житель. И ящериц всех должны знать. - Черт бы ее побрал, эту ящерицу! - пробормотал Мергенов. - Не видел я и не слыхал о таких... Вы не обратили внимания - по отпечаткам похоже, будто пальцы животного кончаются не когтями, а копытцами? - Обратил, да что толку! Копытца загадки не решают. - Даже предположительно? - Даже предположительно. В разные времена разные звери здесь обитали. Будь сейчас конец палеозоя, следы могли принадлежать, скажем, травоядному диноцефалу*. Хотя... у того должно быть пять пальцев, а не три. И все равно, при самой буйной фантазии, трудно предположить, чтобы сей уважаемый ящер добрел до нас живым через расстояние в двести пятьдесят миллионов лет. - А кистеперая рыба? - То - в океане. Там условия на протяжении геологических эпох сохраняли свою стабильность, а на поверхности планеты - совсем иное дело. - Ну, Игорь Петрович, вы не справедливы к нашим пескам! Они, может быть, всего на какую-то десятую часть изучены. Кто знает, какие твари обитают в недоступных для человека местах. - Все может быть, - согласился Игорь Петрович. - Ископаемые твари не только в недоступных местах живут. Последней фразы Мергенов не понял. Деликатно помолчав, он спросил: - Скажите, а эти диноцефалы, они очень, как бы это сказать... очень неприятные по внешности? Игорь Петрович повозился в темноте, тихо булькнула вода в баклажке, и до Мергенова долетело сдержанное ругательство. - Неприятно, коллега, что воды у нас с вами осталось с гулькин нос. - Да вы пейте! Завтра отыщем либо воду, либо нашу палатку. - Вы так думаете? Что ж, в ваши годы и я был оптимистом. Ломился бездорожьем и в природу, и в человека... - А теперь? - Теперь ваша очередь ломиться, а мне - со стороны посматривать.