Дыхание льда

Аскольд кинулся в коридор, свернул за угол – дверь в каюту телеграфиста была приоткрыта. Он толкнул ее ногой и выставил перед собой пистолет, водя стволом из стороны в сторону.

Перед телеграфным аппаратом, спиной к выходу, сидел, уткнувшись головою в стол, мужчина. Его темные курчавые волосы слабо блестели, но не от бриолина – на затылке зияла кровавая рана. Аскольд опустил пистолет, встал сбоку от мертвеца. Ударили явно чем-то тяжелым, топором или молотком. Или – ледорубом!

Он спрятал пистолет в кобуру и достал из глубокого кармана пальто «айсбайль», которым самого пару часов назад чуть не убили. Занес руку над головой – ледоруб уперся в потолок. Нет, били не сверху, а стоя сбоку, как бы наотмашь. Он отвел «айсбайль» в сторону и медленно провел им над тем местом, где когда-то находилась голова сидящего на стуле мертвеца. Либо убийца был маленького роста, например… Нет, вряд ли это юнга. Хотя как посмотреть. Маленький прохвост легко мог прихлопнуть бедолагу и вернуться на камбуз мыть тарелки. А что до силы удара, так вон как крепко руку пожал при знакомстве…

Аскольд постарался вспомнить, была ли открыта дверь, когда он проходил мимо каюты убитого, но не смог. Взгляд уперся в телеграфный аппарат. В корпусе виднелись пара проломов и выдранные провода.

И какой же следующий шаг предпримет таинственный незнакомец?

За спиной раздался шорох. Аскольд резко обернулся – в дверном проеме стоял старпом. Его зрячий глаз уставился на мертвеца, затем переместился на сжатый в руке Аскольда ледоруб. Сказать что-либо Билл Кертис не позволил. Резко сместился, заполняя собою каюту, его правый кулак выстрелил, будто из пращи, вперед…

Аскольд сумел увернуться, но закрыться от удара в живот уже не успел. Перед глазами вспыхнули разноцветные круги, он согнулся пополам, пытаясь вдохнуть, но на затылок словно гирю уронили. Круги сменили десятки искр, и в каюте неожиданно погас свет.

Глава 4 Знакомый незнакомец

В принципе, спецагент Дели нравился Еве, но лишь внешне. Высокий, кареглазый, с прямым носом и тонкими усиками на правильном лице, он всю дорогу до Сиэтла проговорил с ней о карьере. У Джона Дели была удивительная способность – сворачивать тему разговора в нужное ему русло. Делал он это легко и непринужденно, будто был знаком с напарницей давно и их, как и предписывала легенда, связывает не один год совместной жизни. По документам – оба путешествовали до Аляски как муж и жена. Дели изображал репортера, набиравшего популярность таблоида «New-York Daily Times», а Ева – его супругу-секретаря.

Вживаясь в роль, она сначала не без удовольствия делилась воспоминаниями о жизни в Европе. Увлеченно слушала рассказы Дели о красивом будущем в Вашингтоне или, может быть, в Нью-Йорке, о его планах стать прокурором города или целого штата. Ей льстило внимание и обходительность этого красавца, живущего без оглядки, на широкую ногу (как выяснилось в процессе, Джон был выходцем из семьи банкира и не привык себе в чем-то отказывать). Но спустя некоторое время она поняла: агент печется только о себе, напрочь забыв о задании. Из соображений секретности его привлекли к тайной миссии в последний момент, почти не посвятив в детали. Такой подход Еву не устраивал – беспечность беспечностью, но и о деле подумать стоит.

Оказавшись в Сиэтле, они пересели на пароход до Аляски. В порту было много желающих отправиться на прииски, но с билетами у напарников проблем не возникло, без указаний из Вашингтона тут точно не обошлось. Начальник порта лично разместил их на борту новенького каботажника, прибывшего к западному побережью США с верфей Филадельфии, и представил капитану. Похоже, Дели остался доволен содействием властей и новыми знакомствами, а вот Ева, напротив, выдала замечание, когда они остались в каюте одни, – лишнее внимание сейчас ни к чему. И тут же поставила вопрос ребром: либо Дели продолжает попусту трепаться дальше, и тогда в Джуно она умывает руки, либо они всерьез обсуждают секретную миссию, от успеха которой зависит не только его дальнейшая карьера, но и – жизнь. Причем обоих.

Дели некоторое время не моргая смотрел на спутницу. Брови его то сдвигались к переносице, то поднимались вверх, отчего лоб покрывался морщинами, и на напряженном лице красавца отражался весь ход мыслей. Похоже, до этого момента поездка казалась ему увеселительной прогулкой. Но, судя по всему, в голове забывшего об осторожности агента все-таки наступило прояснение, и прямота Евы возымела успех. Он вдруг весь поник – нет, не физически, смотрел по-прежнему прямо, плечи расправлены, – поник взглядом, где на миг плеснулась паника и осознание того, что в случае смерти о карьере можно забыть. Не видать ему прокурорского кресла, не ходить в дорогие рестораны, не иметь красивых женщин…