Дыхание любви

на фоне счастья.

Он обратился к батюшке в надежде на добрый совет и облегчение душевного состояния. Они долго беседовали, но легче не стало.

Не клеилось на работе, а тут ещё и непонятное состояние.

Наверное, надо бы отдохнуть, как советовал батюшка, но как отдохнёшь, если французам отправили недосушенный массив, если на таможенном складе третьи сутки стоят пять фур от итальянцев, которые засунули к основному грузу образцы панелей без декларации.

Сплошной кошмар! Греки не оплатили железнодорожный тариф болгарам, перегрузившим из российских вагонов лес в свои маленькие. Теперь лес в Болгарии стоит и может в любую минуту быть распродан по цене тарифа.

Какой отдых? Должников полно, платить не могут, а товар получать и продать умеют. Бросить бы всё.

Испанцы прислали товар вперемежку с ветошью. Им бы только с быками бегать.

Воры кругом! Не дают свадьбу нормально справить.

Американцы суют танкер с левым рисом. Наверное, во время войны у вьетнамцев отобрали, хотят списать, как заражённый жучками, а страховку фифти- фифти. Да пошли они! Хотя американцы и свежий рис

сожгут, чтоб маржу получить.

Голова гудит от глупости и стяжательства. Законы дурные. Если иностранный партнёр не оплатит груз – стопроцентный штраф нашему поставщику.

Отдохнёшь тут! Криминал повсюду! Никакого покоя! Проверяющие достали! Чиновник на чиновнике! Справки дороже объектов! Нет, надо ехать к Лере, с ней хорошо, легко! Где телефон?

– Лера, я хочу к тебе под бочок!

– Мы с Машей у меня заняты свадебными платьями, а женихам до свадьбы нельзя видеть платья невест, плохая примета. Если ты хочешь, я могу всё бросить и поехать на Мичуринский.

– Ладно, позже. Я услышал твой голос, и мне стало легче,– ему и впрямь стало легче,– продолжайте прихорашиваться, привет Машуле, пока! – Антон выключил телефон и задумался, вспоминая, с какого момента ему стало так неуютно на душе.

Иногда очень полезно провести анализ прошлого, чтобы понять настоящее.

Антон закручен постоянными делами, и не всегда есть минута подумать о себе отдельно от работы.

Он вспоминал поездки в Нижний, в Киров, Питер и Казань, Софию и Рим.

Вспомнил, как покупал Лере духи в магазинчике «Шанель», что через дорогу от известного Каннского фестивального дворца, платье в Ницце.

Вспомнил, как в морском порту Барселоны был приятно удивлён, увидев русский УАЗик, как вёз Лере букет роз из Токио, которые выдержали не только перелёт, но ещё месяц стояли в вазе и не вяли.

Воспоминаний много, но где произошёл надлом?

И он вдруг отчётливо вспомнил лицо Агапи и то нереальное магнетическое тепло, исходившее от её прикосновений, что ощутил его вновь, как тогда в Греции.

Только она была далеко от него.

Что это, наваждение?

Взвесив все за и против, Антон отправился в церковь к батюшке.

Тот внимательно выслушал, покачивая головой, и удивил своим вопросом:

– Ты действительно любишь свою невесту?

– Да, – ответил Антон. – Мы же собираемся скоро обвенчаться в этой церкви.

– Подумай хорошенько, сын мой, прости, господи,– сказал священник, удаляясь.

– Но это же нечистая сила!– вслед крикнул ему Антон.

– Многие люди живут и ищут своё счастье, но не находят, а тебе Бог даёт. Разберись в себе. Прости, господи.

Антон отъезжал от церкви и злился. Вечно загадками говорит батюшка, не может подробно что ли

объяснить, что к чему.

Легко сказать, подумай, когда уже приглашения на свадьбу разосланы. Сказать Лере и всем остальным, что мне надо подумать. О чём?

Антон не сомневался, что любит свою невесту. Единственное, чем она не обладала, что, соприкасаясь с ней, он не ощущал того биотока, какой был от Агапи.

Но Агапи не обладала его любовью, и у неё есть тот ревнивец. Зачем ей русский мужик?

Запутавшись и разозлившись вконец, Антон отбросил от себя предложение священника подумать.

Но шли дни, и он, хотя и мельком, спрашивал себя: прав ли?

Почему–то всё чаще он представлял лицо Агапи, но, самое главное, ему становилось тепло при первой же мысли о ней.

Да, он уже начал о ней думать. Представлял себе, как её рука касается его плеча, и это место мгновенно согревалось и долго грело.

Но он был уверен, что это какая-то мистика. Ему стало не хватать того тепла от Леры.

Подкорка мозга работала, напоминая о гречанке постоянно. Даже когда они были с невестой вместе.

Интуиция начала подсказывать, что он неправ. Ему стала нужна Агапи, чтобы разобраться в себе.

Антон уже начал разговаривать с ней мысленно, и, казалось бы, крепкая психика стала срываться, что сразу же ударило по отношениям с Лерой.

Шёл медленный процесс самовнушения.

Такое бывает с каждым, особенно в юности, когда влюблённость кажется любовью до самоотречения и безрассудных подвигов, названных почему-то романтикой.

Лера, ничего не понимая, была в шоке. Что случилось с её любимым Тошей? Надо срочно с ним поговорить.

До свадьбы совсем немного времени осталось, а его словно подменили. Может быть, он передумал, но не решается сказать?

Сегодня же необходимо обсудить с ним, как дальше жить.

Лере не хотелось сделать ему больно, но другого выхода не было. Он уже должен быть дома, надо ехать.