Дыхание Мороза

Я едва не ляпнула: «Не мог вам Таранис такое сказать!», но Дойль удержал меня, положив руку на плечо. Я глянула в его темное лицо. Даже сквозь черные очки я разглядела выражение глаз. Они говорили: «Осторожно!». Он был прав. Ведуччи уже признался, что у него есть уши при Неблагом дворе. Может, Таранис ничего и не говорил.

— Мы впервые слышим, что король говорил об обете целомудрия, наложенном на Воронов, — сказал Биггс. Адвокат глянул на Дойля и снова повернулся к Шелби и Ведуччи.

— Король полагает, что именно долгое вынужденное воздержание явилось причиной нападения.

Биггс наклонился ко мне, шепча:

— Это правда? Они обязаны хранить целомудрие?

Я шепнула в его белый воротничок:

— Да.

— Почему? — спросил он.

— Так пожелала королева.

Я сказала правду, но в формулировке, которая не обязывала меня делиться тайнами Андаис. Таранис ее гнев может пережить, а я — точно нет.

Биггс повернулся к нашим противникам.

— Не обсуждая вопрос о том, существовал ли подобный обет, мы должны заметить, что упомянутые господа его поддерживать не должны. В настоящее время они охраняют не королеву, а принцессу, и принцесса утверждает, что все трое являются ее любовниками. Таким образом, вынужденное воздержание не могло дать повод… — Биггс поискал слово: — …потерять голову.

И голосом, и выражением лица, и даже позой он давал понять, насколько весь предмет малозначим. Можно представить, как он будет выглядеть в суде. Видимо, он стоит тех денег, которые ему платит моя тетушка.

Шелби заметил:

— Слов короля и официально выдвинутого обвинения будет достаточно, чтобы правительство Соединенных Штатов выслало всех телохранителей принцессы в страну фейри без права покидать ее границы.

— Мне известен закон, на который вы ссылаетесь. В администрации Джефферсона не все согласились с его решением дать убежище фейри после высылки из Европы. Его противники настояли на принятии закона, позволявшего изолировать в границах страны фейри любого гражданина данной страны, признанного слишком опасным для нахождения среди людского населения. Закон допускает слишком широкие толкования и ни разу не применялся.

— Ни разу не возникало необходимости, — сказал Кортес.

Дойль не убирал руку с моего плеча. То ли он чувствовал, что это мне нужно, то ли это нужно было ему самому. Я прикрыла его ладонь своей, чтобы ощутить прикосновение его кожи. Он был такой теплый, такой настоящий. Одно его прикосновение уже вселяло в меня уверенность, что все будет хорошо. Что с нами все будет хорошо.

— В нем и сейчас необходимости нет, и вы это понимаете, — сказал Биггс и покачал головой: — Нехорошо с вашей стороны запугивать принцессу перспективой изгнания всех ее стражей.

— Принцесса не кажется запуганной, — отметила Памела Нельсон.

Я уставилась на нее своими трехцветными глазами, и она не выдержала, отвела взгляд.

— Мне угрожают перспективой разлуки с любимыми. Почему вы думаете, что это меня не пугает?

— Должно пугать, — сказала она. — Но по вам не видно, что пугает.

Фармер тронул меня за руку, жестом давая понять: дайте мне говорить за вас. Я откинулась на стуле, поближе к теплому ощущению Дойля за спиной, и предоставила беседу адвокатам.

— Что возвращает нас к упомянутому закону. Королевские особы любого из дворов являются исключением и ему не подлежат.

— Мы и не предлагаем выслать ее высочество, — сказал Шелби.

— Но вы понимаете, что предложение подвергнуть всех ее телохранителей своего рода изоляции в пределах страны фейри просто возмутительно?

Шелби кивнул:

— Хорошо, в таком случае не всех, а лишь трех, против кого выдвинуты обвинения. Мы с мистером Кортесом оба являемся полномочными представителями Верховной прокуратуры США. Мы вправе в силу занимаемой должности выслать трех упомянутых лиц в страну фейри до опровержения обвинений.

— Повторю, что закон, каков он есть, не может быть применен к представителям королевского дома любого из дворов фейри, — сказал Фармер.

— А я повторю, что мы ни в коей мере не угрожаем его применением к принцессе Мередит.

— Но речь не о ней.

Шелби обвел взглядом шеренгу наших адвокатов:

— Боюсь, я не улавливаю сути вашего возражения.

— В настоящий момент Стражи принцессы Мередит также являются членами королевского дома.

— Что значит — в настоящий момент?… — спросил Кортес.

— Это значит, что, находясь при Неблагом дворе, они по очереди занимают трон по левую руку принцессы. Они являются ее консортами.

— Быть любовником принцессы — не значит принадлежать к королевскому дому, — отрезал Кортес.

— Принц Филипп формально тоже не принадлежит к дому Виндзоров.

— Но он официально женат на королеве Елизавете!

— Однако по законам фейри заключить брак нельзя, пока не родился общий ребенок, — сказал Фармер.

— Мистер Фармер, — я тронула его за руку. — Раз уж это неформальное слушание, возможно, мне быстрее будет объяснить?

Фармер с Биггсом какое-то время перешептывались, но наконец дали мне соизволение. Мне дают разрешение говорить, о боги. Я улыбнулась противоположной стороне стола, слегка наклонилась вперед, спокойно сложила руки на столе.