Дыхание осени

— Оглянись, Древо уже сейчас меняет ландшафт вокруг себя, скоро оно будет стоять не на горном склоне, а на холме. Вокруг почва просядет. Древо имеет цель.

— Помолчи, ты мешаешь старичку.

— Пустяки, он увлекся и ничего вокруг не слышит. Лучше задумайся, что будет дальше. Древо будет расти и расти, его корни пронижут почву Мира, сделаются осью, вокруг которой он крутится, а Древо…

— Заткнись! — прошипела девушка.

А епископ Рупельт в самом деле ничего не слышал, он был словно поэт, впервые читающий публике только что созданные стихи. Вдохновение владело им, отрывало от земли, поднимало к небесам, к белым шелковистым листьям, к солнцу…

— Да брось, представь себе! Весь Мир, огромный Мир, вращается вокруг Древа, созданного богиней любви, вокруг…

Древо чуть заметно содрогнулось, длинная ветка склонилась над часовней, ниже, ниже, ниже… Гибкий побег изгибался и гнулся к паре, стоящей перед епископом, кончик закачался перед их лицами — на нем набухал бутон.

Рупельт закончил чтение, поднял глаза от пергамента и с улыбкой поглядел, как перед молодыми разворачивается, расправляет серебряные лепестки ослепительно-белый цветок.

— Весь Мир пронизан корнями этого Древа, — прошептал Ингви, — гляди!

За тридевять земель от устья безымянной реки, в Ливде перед алтарем стояли Джейем из Геведа и баронесса Лериана из Леверкоя, древний город не помнил свадьбы богаче и роскошней, чем эта. Ни Лериане, ни Джейему не нужна была пышность, просто им хотелось, чтобы вся Ливда, весь Мир знал: они любят друг друга и они счастливы.

В столице империи, в древнем Валлахале Алекиан обнял супругу и обещал, что отныне все будет иначе, он, император, нынче совсем другой… Алекиан обещал, что Санелана отныне будет счастлива с ним, она верила и плакала от счастья. На востоке, у самой гевской границы, в городе Аднор Кевгар с Глоадой позабыли о злобных выдумках и военных походах, им было хорошо вдвоем, и плевать хотелось на Мир, потому что они сумели стать Миром друг для друга.

В Геве в старом королевском дворце старик Гюголан превосходно проводил время с девицами Аттильдой и Вейной, они не думали о любви и избегали произносить это слово, однако им было хорошо вместе. Гезнур в этот день отсутствовал в столице, он отправился в Андрух, просить руки герцогской дочери. Он пока еще не знал, что девица хороша собой, умна и много слышала о его подвигах. При дворе правителей Андруха только и разговоров было, что о проделках молодого гевского короля. Юная дама давно искала возможности разузнать побольше об этом герое, которого при папашином дворе то проклинали, то превозносили до небес…

А тролль Дрымвенниль, хотя и был безмерно счастлив, но торопился покинуть армию Альды, чтобы возвратиться в степную крепость Лорда Внешнего Мира к ребенку. Тот стремительно набирал рост и вес, он уже теперь был размерами с очень крупного человека, сделался жизнерадостным, не-тролльи подвижным, отличался острым умом, а информацию впитывал настолько быстро, что Дрым только диву давался. Вот что значит — с рождения среди людей, эльфов и орков! Дрым гордился ребенком… и чувствовал, что сам он снова наполняется новым знанием о Мире и населяющих его народах, о природе и божественных законах… словом, он наполнялся информацией, а у троллей это — путь к рождению дитяти.

Словом, жизнь продолжалась, Мир вращался вокруг Гунгиллина Древа, победа сопутствовала тем, кто любит… и, хотя истории да приключения завершаются, но жизнь продолжается, и конца не будет.