Дыхание песков

На губах Жанны трепетали нежные слова. Взгляд ее голубых глаз стал мягким и податливым. Вопреки своей воле, она вновь исподтишка поглядывала на дона Рауля. Как он красив! Настолько, что сердце дрожит и падает куда-то вниз! Даже если придется пробыть с ним недолго, а потом всю жизнь любить издалека, она все равно выбирает такую судьбу. Непредсказуемый, вечно поднимающий на смех ее наивность и неискушенность, испанец продолжал оставаться для нее самым притягательным мужчиной. Жанну волновали его глаза, тепло гибкого тела. Она вспомнила, как он обнимал ее тогда, в зарослях возле отеля, и у нее уже не оставалось сил отталкивать его. А в иные минуты он был величав и горделиво-спокоен, и она чувствовала себя под защитой владетельной особы.

Может быть, стрелы любви, незнакомой доселе, поразили ее с первого взгляда? Как бы там ни было, она рада тому чувству, которое испытывает к нему, и теперь сделает все, что он попросит.

— Так вы спланировали все заранее? — Вопрос возник сам по себе и вырвался у Жанны совершенно неожиданно. — Мне всегда казалось непонятным, почему вы уверены, что я не провалю свою роль. Значит, вы с самого начала намеревались представить меня бабушке как Жанну Смит?

— Разумеется, — признался дон Рауль без тени смущения.

— Тогда зачем было так все усложнять?

— Мне хотелось выяснить, до какой степени отчаяния вам нужно дойти, чтобы восстать наконец против тягостной рутины вашей жизни. Вы выглядели настолько одинокой, неискушенной, сиротливо-ненужной никому в мире, что пробудили во мне любопытство и желание узнать, способен ли такой чистый ангел на притворство.

— Но ведь это же невероятно жестоко!

— А мужчины, chica, вообще несколько жестоки, особенно к тем, кто вызывает в них любопытство. Мне ничего не стоило попросить любую молоденькую искательницу приключений сыграть роль Хойосы. Однако так яростно противиться искушению могла только действительно честная и цельная личность. Авантюристка ни за что не упустила бы возможности пожить за чужой счет. Вы же были смертельно напуганы и согласились на мое предложение только после скандала с мадам Нойес.

— Вы могли бы и намекнуть на свои истинные намерения, если видели, что я так напугана, — смущение и замешательство отразились в голубых глазах девушки: дон Рауль играл с нею, словно огромный кот с крохотной робкой мышкой. Ей захотелось закричать, стянуть с пальца тяжелое кольцо, но под взглядом черных глаз, властных и манящих, она беспомощно обмякла.

— Я хотел дать вам время привыкнуть ко мне. При одном упоминании имени Хойосы вы чувствовали себя третьей лишней, и это казалось вам гарантией безопасности. А если бы я попросил вас сыграть роль влюбленной в меня девушки, это вызвало бы у вас панику. Вы сами, должно быть, теперь поняли: бороться с собой — совсем не то, что паниковать. До последней минуты в Беникеше я ждал, не раздумаете ли вы, и тогда уже понял: пришло время все честно рассказать.

— Вы были уверены в моем согласии, дон Рауль?

— Да, я знал, что вы согласитесь, просто потому что это доставит вам облегчение, освободив от необходимости лгать. Когда я предложил вам ничего не придумывать и оставаться самой собой, вы, наверное, испытали такое чувство, будто я спас вас из зыбучих песков, в которых вы уже по уши увязли.

— Вы — дьявол! — она словно заклеймила испанца этим словом. — Заманили меня в силки, уверенный в легкой добыче. Как бы мне хотелось отплатить вам!

— Уверяю, у вас найдется способ, не менее дьявольский, ведь вы женщина. — Смуглую щеку дона Рауля прорезала морщинка улыбки. — Там, в корзине, есть фляжка с кофе. Мне уже захотелось пить. Не нальете ли чашечку, chica?

— Как прикажете, господин дьявол, — Встав коленями на сиденье, Жанна дотянулась до корзины, поставила рядом с собой, достала оттуда фляжку и чашки… И вся залилась краской, поймав загоревшийся взгляд испанца. Короткое шифоновое платье отнюдь не скрывало ее длинные ноги, изящные руки и стройную шею. Внезапно, до дрожи в сердце девушку пронзило чувство: вот он — ее желанный, совсем рядом, как будто обволакивает ее ласковым взглядом. В ее тело словно впились крохотные стрелы, причиняя острую, странно приятную боль.

Она налила дону Раулю кофе. Он взял чашку одной рукой, другой продолжая крутить руль.

— М-м-м, какая прелесть, — промычал он, не отводя взгляда от Жанны и, похоже, подразумевая не только кофе. Девушку, забившуюся в угол со своей чашкой, опять обдало жаром, у нее даже зазвенело в ушах. Нашел же он время нашептывать ей нежности! «Прелесть… милая… пустынная звездочка». Эти слова просто завораживали, и она ощутила себя совсем беспомощной перед человеком, отнюдь не отличающимся святостью.

— Да, кофе прекрасный, — произнесла она, чувствуя, что необходимо нарушить воцарившееся между ними интимное молчание.

— У нас в Эль Амаре растут и мокко, и мандариновые деревья, у которых поистине сказочный запах, и еще тьма всяких сортов. Фруктовые рощи тянутся на целые мили. Пожалуй, других таких не найдешь в Марокко. Не странно ли, что пустыня рождает такое разнообразие плодов?