Дыхание песков

— Да, а еще барвинки и водяные лилии или мимозу на фоне выгоревшей стены. Разумеется, классической красавицей вас не назовешь, однако вы ошибаетесь, если думаете, что не можете привлечь внимание мужчины. Иногда, правда, у вас появляется забитый вид, чем, вероятно, успешно пользовалась мадам Нойес, мороча вам голову, пока мы с вами не столкнулись в зарослях мимозы. Я мог бы тогда пройти мимо, если бы не загляделся в глаза, от испуга ставшие еще более голубыми и бездонными. Интересно только, почему при виде меня вы превратились в перепуганную лань, затаившуюся в чаще?

— Вы и сами должны это знать, дон Рауль.

— В самом деле? Вас напугал мой хмурый вид?

— Отчасти.

— А еще что? Продолжайте, я настаиваю.

— То, что ваши слова довели до слез донью Ракель.

— А… хотите знать, что я сказал ей?

— Нет, нет, я не требую от вас откровенности.

— Я сказал ей, что не стоит так страдать из-за глупой сестры, и пообещал, что гнев принцессы Ямилы не распространится на членов семьи Хойосы.

— Значит… она плакала не от обиды на вас?

— Совсем наоборот, от благодарности.

— Ну, разумеется, — голос Жанны смягчился. — Такую красавицу вы никак не могли бы обидеть.

— Конечно, нет. Ведь это — словно схватить хрупкую бабочку и раздавить ее.

— Я… я неверно думала о вас, сеньор. Пожалуйста, простите меня.

— А все оттого, что судили обо мне по моей внешности, — последовал насмешливый ответ.

Дон Рауль прав, подумала Жанна. Действительно, в его красоте есть что-то дьявольское, но почему бы за этой маской и не скрываться доброте, отзывчивости и рыцарскому благородству. А она-то — наивная дурочка — решила, будто Ракель плакала от обиды!

— Никогда еще мне не встречался такой человек, как вы, сеньор. Вам словно бы нравится казаться более жестоким, чем на самом деле.

— Ну и как, стало легче, когда выяснилось, что я не кусаюсь? — одним неуловимым движением испанец поднес к губам ее руку. — Вот, убедитесь, по крайней мере, не до крови.

— Прошу вас… — Жанна попыталась было вырвать руку, но напрасно: обостренными нервами она ощущала даже изгиб его улыбающихся губ.

— Такая смелая речь! А сами в душе до смерти боитесь и меня и моих намерений. Бедная девочка! Вы бы уж конечно предпочли, чтобы вместо меня здесь был какой-нибудь серьезный белобрысый юнец, рассуждающий о чем угодно, только не о мужчинах и женщинах или о любовных битвах.

— Я… я очень устала, — в голосе Жанны звучало отчаяние. — Не пора ли нам лечь спать?

— С превеликим удовольствием, — и огонь высветил лукавую усмешку в его глазах, — как только пожелаете.

— Дон Рауль! — Она вскочила на ноги, вырвав руку, готовая бежать куда глаза глядят. — В-в-ведь вы же знаете, что мне непривычно оставаться наедине с мужчиной, и все-таки пользуетесь моментом.

Бросив на девушку уничтожающий взгляд, дон Рауль быстро поднялся с земли, весьма внушительный в ниспадающем величественными складками бурнусе. Глядя на него снизу вверх, Жанна еще острее ощутила непредсказуемость его мужских порывов и свою собственную беспомощность. Какая все-таки несправедливость, что приходится полагаться на его милость. Неужели ему не стыдно вести себя подобным образом только потому, что они одни, а ему хочется, чтобы рядом была Ракель!

— Да вы и понятия не имеете, что такое «воспользоваться моментом», — язвительно-резко начал он. — Разве я оскорбил вас? Или хоть как-то дал понять, что пылаю к вам страстью? Вы право мне льстите, если воображаете, будто одно прикосновение моей руки уже грозит вам опасностью.

Жанну обожгло стыдом: что же это, выходит, она сама напрашивается на его любовь? Как же ей вовремя не пришло в голову держаться с ним равнодушно, тогда бы и он ограничился одними насмешками. А теперь вот не знаешь, куда деваться от его пронзительного взгляда, того и гляди догадается, что его прикосновения вызывают у нее не одну только тревогу.

Они стояли рядом, оба не зная как себя вести. У Жанны бешено билось сердце. Слезы смущения и стыда из-за допущенного по неопытности промаха сжимали горло, не давая вымолвить ни слова. Господи, какая мука — полюбить человека, от которого приходится таить свои чувства. А виной всему ее гордость и то, что он любит другую. «Запомни, что ты для него — всего лишь забавная наивная девчушка», — внушала себе Жанна.

— Глаза у вас совершенно сонные, — круто повернувшись, дон Рауль направился к машине. Девушка почувствовала, что ноги у нее подкашиваются от пережитого волнения.

Стиснув кулаки в карманах пиджака, она смотрела, как он достает из машины спальные мешки и несет к костру, потом разворачивает их, расстегивает молнии и кладет внутрь мягкие стеганые вкладыши. От ночного холода и ветра, дующего прямо в лицо, Жанна съежилась и вся дрожала.

— Идите же сюда, мы устроимся с этой стороны костра, под защитой деревьев.

Не осмеливаясь поднять глаза, страшась их предательской выразительности, она направилась к спальным мешкам. Скинула пиджак и туфли и забралась в мягкое, теплое нутро. После того, как дон Рауль застегнул на мешке молнию, ее охватило ощущение покоя и безопасности.

— Благодарю, — прошептала она виновато.