Дыхание Смерти

— Раз ты такой драгоценный, что многие хотят заплатить за твою голову ровно столько, сколько она весит, утешься тем, что алмаз, хоть брось его в грязь — все равно алмаз. Так что яма тебе не повредит.

— Будьте вы трижды прокляты! — зарычал варвар. — Дерьмо издыхающего осла и то стоит дороже, чем ваши паршивые душонки!

Лица Абад-шаана он не увидел, но услышал, как тот в бешенстве сплюнул и отошел прочь.

Атлант заскрежетал зубами, проклиная город, схвативших его палачей и предателей-купцов. Он не знал, что ждет его впереди. Но отчаяния не чувствовал. Звериное чутье, никогда не подводившее варвара, твердило, что нынешним злоключениям длиться недолго.

И точно.

Когда быстро наступившая южная ночь накрыла землю своим непроницаемым плащом, неся прохладу и облегчение от нестерпимого зноя, послышались легкие, осторожные шаги. Внезапно на плечи варвара упала петля, и чей-то, как показалось, знакомый голос тихо приказал:

— Руки вверх!

Кулл, не задумываясь, продел руки сквозь петлю и пропустил ее себе под мышки. Веревка тут же натянулась, и его выдернули из ямы, как пробку из бутылки. Даже с меньшим шумом. Но с большей вонью. Освободившись от петли, Кулл поднял глаза на своего спасителя:

— Ритул?! Ты!

— «Не всяк тот враг, кто тебя обгадил, не всяк тот друг, кто тебя из дерьма вытащил, а уж если ты попал в дерьмо, то сиди и не разговаривай», — ответил Ритул известной среди особо проворных людей гайбарийских базаров поговоркой. — Бери свой топор, варвар, и знай: если ты действительно хочешь найти и друга, и дело, и деньги, то отправляйся-ка в таверну «Одногорбый верблюд». Не ошибешься, там на вывеске синий верблюд нарисован среди барханов, — видимо, Ритул сомневался, умеет ли Кулл читать, — да, все-таки не забудь помыться. Ручей неподалеку, — напутствовал Ритул Кулла, разрезав острым ножом его путы, и, не дожидаясь его благодарности, исчез во тьме.

Варвар, впрочем, и не собирался его благодарить. Сказал же Ритул: «Не всяк тот друг…» Но Кулл вынужден был признаться самому себе, что чего-то не понимает. Не понимает, но очень хочет разобраться.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Уронив голову на руки, Кулл блаженно спал. Блюдо с остатками жаркого и огромная пивная кружка сухая, как колодец на заброшенном караванном пути, были сдвинуты на край стола.

Маленький квадратный зал таверны с одногорбым синим верблюдом серди желтых барханов на вывеске едва освещался тусклыми масляными светильниками. Из кухни тянуло каким-то непотребством, которое здешние завсегдатаи, видимо, по врожденному недомыслию принимали за приличную еду. Толстозадые девки в грязных юбках шныряли по залу, разнося мерзкую отраву, и улыбались, не разжимая зубов. В дальнем углу, сдвинув столы, шумная компания играла в кости, видимо на одну из девок, стук костей и пьяные вопля были слышны квартала за три, но Куллу было псе равно. Прервать его сон сейчас могло бы разве крушение мира, да и то вряд ли…

Крушения мира, однако, не потребовалось. Его вполне заменил легкий толчок в бок. Кулл еще не открыл глаза, а его могучая ладонь уже метнулась к топору, когда варвар наконец проснулся и сообразил, где он и что с ним.

Напротив сидел молодой светловолосый парень, тот самый, кто пытался облегчить жизнь верблюдам Ашада и Зикха, да потом вдруг передумал. Меча при нем опять не было — видно, грабитель караванов мечей не признавал, но широкий пояс с ножами был на месте.

Увидев синюю сталь топора, он не шелохнулся и смотрел на Кулла спокойно и твердо: глаза в глаза.

— Если собираешься зарубить туранийца, застав его врасплох, не смотри ему в глаза. Промахнешься, — медленно произнес он.

— Снова ты? — Про себя Кулл подивился такой настырности. — А где еще трое?

— Пока что хватит и меня одного, — ответил Керам, — а почему трое?

— А потому, — Кулл ухмыльнулся, — что вторая половина уже не побеспокоит ни тебя, ни меня.

— Твоя работа?

— Точно. — Кулл сощурился и незаметно передвинул ноги, чтоб упредить быстрое движение правой руки разбойника. Но тот лишь презрительно пожал плечами:

— Ну и демон с ними. Умные люди, увидев тебя во главе каравана, поняли бы, что солнце их удачи закатилось. А дураков не жалко.

Кулл хмыкнул. Керам был, конечно, прав, но когда тебе льстит в глаза кто-нибудь кроме хорошенькой девчонки, держи ухо востро. Тем более в Гайбаре.

— Так, значит, ты не хочешь, чтобы солнце твоей удачи закатилось, и разбудил меня не для того, чтобы посчитаться за тех олухов? Так зачем я тебе нужен? — спросил он уже мягче.

Керам помолчал несколько мгновений, словно раздумывал, с чего начать. Кулла это не удивило. Парень назвался туранийцем, а их порода известна — никогда слова в простоте не скажут, а если такое чудо и случится, то значит одно из двух: либо мать его была валузийкой, либо отец — комморийцем.

— Ты слышал когда-нибудь о Призрачной Башне? — спросил наконец Керам, глядя куда-то мимо варвара. Кулл поморщился. Надо же! А ведь так хорошо начинался день! И парень, судя по всему, хороший, и обижать его совсем не хотелось, но ведь глупость сморозил…