Дыхание Смерти

— Это они, — объявил он, — Хайрам-Лисица и его люди. Еще с ними местный ювелир. Очень темный человек. Внутри. Я бы ему попону от дохлого осла не доверил.

— Что делают? — кратко поинтересовался Кулл, прерывая размышления своего наставника.

— Что и всегда, — призрак начинал говорить загадками.

— Пьют, — догадался Кулл. — Сколько их?

— Людей, не помню, — Дзигоро вздохнул, — но кувшинов было больше десяти.

— Значит, пятеро точно есть, — определил Кулл и сдавленно выругался. — Валка! Где там носит этого Суржака с его молодцами? Когда надо, городской стражи днем с огнем не сыщешь! Зато появятся всегда в самый неподходящий момент.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Что будем делать? — спросил у друга Керам. Кулл-пес в сомнении поморщился. — Неважно что, важно как. Дай подумать. Поспешность может нам повредить…

— Ты становишься философом, — похвалил Дзигоро. — Мудрость, достойная не только четвероногого…

— Ну да, — кивнул Кулл, — а пока мы тут будем высиживать цыплят из вареных яиц, Хайрам откупорит бутылку…

В самом деле, что взять с четверки демонов и одного призрака? Кто бы знал, что на самом, то деле вся их сила только и есть в том, чтобы человек сам испугался да от страха и умер. Только вот шайка Хайрама единственно, чего боится, — мало поесть. А больше этого — только мало выпить. Валка их забери, боятся они его только по привычке да по большим праздникам…

Дзигоро исчез.

Кулл сел. Потом лег, положив тяжелую голову на лапы. Отсутствие призрака затягивалось.

Одно радовало — убить его не могли, поскольку премудрый приятель Кулла был уже мертв, а двум смертям, как известно, не бывать.

Внезапно окно под крышей, едва озаренное слабым светом почти прогоревшей светильни, стало совсем темным.

«Опоздали». — Мысль обожгла не хуже зеленого факела, но спустя всего один стук сердца Кулл понял: Дзигоро. Его работа…

Варвар даже не увидел, а почувствовал, как застыли в ожидании рядом с ним Керам и Малика, а за ними тревожно перебирал паучьими лапами Кошиф.

Разбойники не были пьяны, хотя напиться им, возможно, стоило. Проклятая бутылка не открывалась. Хайрам-Лисица трижды нараспев прочел заклинание, где звучало подлинное, неизвестное людям имя Темного Бога, но результат оказался не совсем тот, которого ожидали. Вернее, вообще никакого результата не оказалось. Хайрам тупо смотрел на упрямый сосуд, отказываясь верить своим глазам.

— Может, ты… того… слова перепутал? — встрял Мердек, но Хайрам так зыркнул на него из-под нахмуренных бровей своим никак не лисьим, а почти волчьим, тяжелым взглядом, что тот счел за благо вообще замолчать.

Попытки открыть волшебный сосуд магией не увенчались успехом. Вконец утомившись и израсходовав весь запас молитв и проклятий, Хайрам-Лисица оставил злополучную драгоценность и приказал подать вина. Хуже всего было то, что ювелир сдержал слово и огранил семь превосходных алмазов, а расплатиться с ним было нечем. Хайрам крепко рассчитывал на добычу с мертвого города и не предусмотрел никаких запасных вариантов.

— Разбить, — предложил Мердек, — поглядывая на растерянного Хайрама не без злорадства.

После недолгого совещания решено было пройти в место, наиболее удаленное от основных комнат и лишних глаз прислуги. В мыльню. Рабов-банщиков отослали, и, помолясь, чтоб сработал перстень-противоядие, Хайрам ударил по бутылке тяжелой рукоятью кинжала. Проклятый сосуд только качнулся.

Сначала осторожно, робея перед заключенной в сосуде колдовской мощью, бутылку попробовали разбить все по очереди. Ни меч, ни сабля ее не брали. Огромный, как гора, богатырь Джудраш, изо всей своей немалой силушки хватил ее серебряным подносом, так что гул прошел по всему дому и закачались под потолком светильники, но проклятая бутыль даже не треснула.

— Слыхал я об оружейниках из неведомой страны, лежащей далеко на западе, за семью горными хребтами, — проговорил Рашудия, похоже, не слишком расстроенный неудачей. — Они так изготавливают свои мечи: берут шесть целых частей черного железа, добавляют к ним восемь неполных частей очищенного белого золота, варят все это на умеренном огне длительное время в глиняном кувшине без доступа воздуха. Такая смесь, быстро остывая и будучи закалена без отпуска, выкована и отточена, режет стекло, как алмаз, сечет железо и рубит камень, не тупясь и не лопаясь. Вот был бы у тебя, Хайрам, такой клинок…

— Слышал я о таком мече, — буркнул Хайрам, — но такие вещи на дороге не валяются, а отнимать его у хозяина рискнет только безумный. Лучше уж самому прыгнуть в пропасть.

— На свете нет ничего невозможного, — многозначительно произнес ювелир, потирая руки. — За звонкую монету тебе хозяин сам принесет свой меч, или кто другой ему поможет. А еще слышал я, что много разных мечей хранится в уединенном и таинственном жилище мага и чародея в предгорьях, на границе с Лемурией.

— Все-то ты знаешь, — с едкой усмешкой заметил Хайрам, — все-то ты видел, все-то тебе известно. А ведь и носа из Гайбары не показываешь, разве, когда я приглашу…