Дыхание ветра

Что-то внутри меня словно оживало при одном только взгляде на неё. Её голос заставлял быстрее биться сердце. Её аромат кружил голову.

Анна словно не понимала, что я попал в зависимость от неё. Что стал больным ею.

Просто дружила со мной…

Но этого было мало. Мне не хватало. Ничего не хватало.

Я хотел большего. Прикосновений, поцелуев…

Но именно с ней стал нерешительным. Боялся напугать излишней напористостью. Не хотел давить.

Хотел от неё искренности, настоящих чувств.

Мечтатель…

В моей жизни не всегда было всё гладко. В каждой новой школе приходилось налаживать отношения, и с каждым разом это становилось сложнее, я взрослел, люди, к которым я приходил в класс, тоже.

Не все и не всегда принимали меня радушно, не единожды приходилось драться. Однажды даже записался на бокс, чтобы поставить удар, но проходил не долго, потому что из того городка мы тоже уехали. Телосложение у меня было не слишком массивное, можно даже сказать, что вообще я был худым и мелким по сравнению с одногодками, но в драках меня всегда выручала реакция. Быстрота и маневренность, вот мой конёк.

И в этой школе меня приняли не совсем радушно, но меня это совсем не трогало, только раздражало подозрительное внимание ко мне нескольких моих новых одноклассников, местных гопников, которые привыкли верховодить в школе и считали, что им позволено абсолютно всё.

Долгое время игнорировал их, не вступая в конфликт, но однажды не выдержал наглости и ощущения вседозволенности — вступился за мальчишку, которого эти подонки постоянно прессовали, и моментально стал для всех четверых врагом номер один.

Хотя, врагом я стал намного раньше, только не понимал этого. И что послужило причиной, мог бы догадаться, но тогда не хватило ума.

В тот день, когда заступился за мальчишку, почувствовал, что произвёл, наконец, впечатление на объект своих мечтаний. Она взглянула на меня по-новому. С восхищением.

Волна счастья окатила меня с головой. Теперь я готов был совершать подвиги каждый день только ради того, чтоб она так восхищённо смотрела.

В этот день неразлучная четвёрка поджидала меня у ворот. Каждый из парней был гораздо крупнее и, наверное, сильнее меня, но мне не было страшно, я находился словно в эйфории, как будто инстинкт самосохранения у меня отсутствовал вовсе. Я снова совершал подвиг.

Для неё…

Находясь в каком-то странном состоянии изменённого сознания, я даже смог уложить лидера, но устоять против остальных шансов не было. Всё, что я мог — это защищаться.

Аня оказалась очень отважной девушкой, тоненькая и хрупкая, бросилась на помощь, ударив одного из нападающих своим рюкзачком с учебниками.

Я понял, что дело плохо, когда один их хулиганов стал наступать на неё. Что он намеревался сделать? Может, хотел припугнуть или собирался ударить, но по-настоящему испугался я только тогда.

Не имея возможности её защитить, молился неведомым мне богам, чтобы девчонка не пострадала, и был чётко уверен, что смогу убить каждого, кто посмеет её обидеть.

Хулиганы сбежали, когда во дворе появилась учительница с продлёнки.

Аня наклонилась надо мной, и когда я увидел полные ужаса глаза, похожие на синие озёра на бледном лице, впервые подумал, что не безразличен ей.

Она не стеснялась в выражениях. Разгневанная, раскрасневшаяся высказала всё, что думала и обо мне и обо всех парнях вместе взятых.

Но, как ни странно, всё это только позабавило меня, а будучи разъярённой львицей, она впечатлила меня ещё сильнее.

Она была такой живой, сильной, эмоциональной, что в один миг я внезапно всё понял.

Моя.

После драки домой я шёл, как всегда, через лес, но медленнее обычного — разбитое тело ныло, ушибы саднили, и каждое движение давалось с трудом.

Перед глазами снова и снова прокручивалась только что произошедшее событие.

Обдумывая ситуацию, хотя вряд ли я мог трезво мыслить, вдруг осознал, что Аня была права: я сам спровоцировал драку.

Но зачем? Это было не в моих интересах. На стороне противников преобладал численный перевес, я же был один, Аня не в счёт. Понятно, хотел произвести на девушку незабываемое впечатление, но не такой же ценой!

Зачем я спровоцировал весь этот фарс? Или это был не я вовсе?

Будто кто-то другой, вселившись в моё сознание, руководил моими словами и поступками. Во время разговора с Антоном я словно стал другим, каким никогда не был, жёстким и непримиримым, только тело моё осталось прежним, и противостоять четверым крупным парням не смогло.

Как такое могло произойти?

Может у меня что-то с головой?

Почему я не понимаю своих поступков?

Если уж на то пошло, не так уж сильно я был избит, но из-за моей безрассудности могла пострадать девушка, о которой все мои мысли… Это самое страшное!

Это я подверг её опасности!

Ясно представил, что могло произойти с Анной, если бы этих подонков не спугнули.

Какие — то ужасающие картины пронеслись перед глазами — и вдруг…

чистая

безрассудная

ярость

ослепила меня!!!

Почему я так слаб?

Почему так бессильно моё тело?

Я не мог защитить девушку!