Дыхание ветра

Внезапно я подумала, что сейчас можно было бы тихонько улизнуть из дома, пока родители спали, и увидеться с Алексом. Эта мысль подзадорила меня, но надо было вернуться внутрь, чтобы одеться. Я даже не подумала тогда о том, что даже не представляю себе, где конкретно находится его дом, и как туда добраться по глубокому снегу.

Желание увидеть парня было настолько сильным, что другие мысли отключились. Я тихонько вошла в дом, обула тёплые сапоги, натянула куртку и шапку, и, когда я уже взялась за дверную ручку, чтобы выйти за дверь, отворилась дверь родительской спальни, и показался сонный отец.

— Куда это ты собралась, дочь? — спросил он хриплым после сна голосом.

— Пойду, погуляю, — сказала спокойно, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественней.

— Куда, если не секрет?

— Не знаю, наверное, прямо по дороге, — ответила тихо.

— Да неужели? — удивился отец. — А я, вот тут, случайно вспомнил, что ты у нас наказана. Поэтому, снимай куртку и иди лучше помоги матери на кухне.

— Пап, я уже всё сделала. Я просто хочу пройтись.

— Думаешь, что я не догадываюсь, что ты задумала. Собралась к нему идти, да? — разгневанно проговорил отец.

— С чего ты взял? — спросила возмущённо.

— Да по твоим глазам всё же видно! Вон как они блестят! Лучше не зли меня, поняла! Иначе плохо будет всем! — гневно и очень громко произнёс отец.

— Что ты меня постоянно пугаешь? — закричала я. — Я уже не маленькая девочка, я взрослый человек! И буду делать то, что захочу!

— Хватит, ты уже наделала! И кто здесь взрослый, буду решать я, а не мелкая козявка, вроде тебя. Бегом в свою комнату, и чтобы я тебя больше не видел!

— Папа, ты ещё ремень возьми, только ремня у тебя в руках не хватает! — закричала я, и на моих глазах выступили слёзы от обиды на отца и горечи из-за неосуществлённого желания.

Я сбросила куртку, шапку и сапоги, и в слезах бросилась в свою комнату. На пути мне попался перепуганный Ванюша, который проснулся от громких криков, но я не задержалась возле него, чтобы успокоить, так как успокаивать надо было меня саму, ведь слёзы неудержимо лились из глаз, и как я, ни старалась их сдержать, поток не прекращался.

Я прорыдала несколько часов подряд не в силах сдержать чувств, не могла никого видеть, ни с кем говорить. Весь день провела в комнате, не выходила даже поесть. Несколько раз в комнату заходила мама, но я не хотела с ней говорить, делала вид, что сплю. Вечером появился даже отец, но я нагрубила ему, потребовав, чтобы он оставил меня в покое.

На следующий день я уже не могла плакать, наверное, выплакала все слёзы разом. Смотреть на себя в зеркало было страшно — оттуда на меня глядели опухшие глаза, которые были чужими.

С трудом поднявшись с постели, почувствовала головокружение, перед глазами стало на мгновение темно, словно кто-то выключил свет.

В голове был сумбур, в котором невозможно было навести хотя бы видимость порядка. Когда я, с трудом одевшись, появилась на кухне, моя мама просто испугалась моего растрёпанного вида.

— Боже мой! — воскликнула она. — На кого ты похожа?

— Что-то не так? — пискнула я слабым голосом.

— Всё не так! Ты посмотри на себя: выглядишь ужасно. Хорошо, хоть отец этого не видит.

— Мам, да всё нормально, — пыталась успокоить я маму, но, думаю, и дураку было понятно, что всё плохо по одному моему виду.

— Давай умывайся, и завтракать. Тебе срочно надо что-нибудь съесть.

Я нехотя умылась, села за стол. Есть не хотелось, но я сделала над собой усилие, заставив себя проглотить омлет и чай с бутербродом. Не смотря ни на что, после завтрака я почувствовала себя немного лучше. Даже причесала растрёпанные волосы, вернувшись в комнату, и заплела их в косу.

Справившись со всеми делами, ко мне зашла мама и присела на краешек стула напротив меня, сидящей на кровати.

— Мам, ты чего хотела? — нехотя спросила я её.

— Доченька, скажи мне, что с тобой происходит?

— Зачем спрашивать? Ты, ведь, и так всё знаешь.

— Неужели всё это из-за Саши? Скажи мне всё, Анечка. У вас что-то было? Может быть, ты беременна? Мы, ведь, с отцом так доверяли ему и тебе.

— Мам, да что ты такое говоришь! — воскликнула я. — Ничего не было!

— Это правда? Ты не лжёшь мне?

— Я никогда тебе не лгала!

— Милая, но что же с тобой? Отчего ты грустишь и плачешь? Из-за него, да?

— Нет, не из-за него. Из-за вас! Это вы разлучили меня с ним, вот и всё.

— Неужели ты так любишь его? — голос матери задрожал.

— Да, люблю! Мам, очень сильно люблю! И ничего не могу с собой поделать. Мне плохо, если я не увижу его хотя бы один день. А сколько я уже его не видела?

— Дочь, но так же нельзя убиваться! Ведь это же не навсегда! — воскликнула мама.

— Только это меня и успокаивает. Я знаю, что увижу его, когда закончатся каникулы. Но ведь они такие длинные! Что я буду делать всё это время?

— Займись подготовкой к экзаменам, или просто что-нибудь почитай, посмотри телевизор. Делай хоть что-то!

— Мам, а, может быть, отец поменяет своё решение насчёт Алекса? Поговори с ним, пожалуйста! Попытайся убедить, неужели он не поймёт моих чувств, ведь вы тоже живые, тоже чувствуете, тоже любите.