Дыхание жизни

В Москве происходили странные метаморфозы. Людей на улице становилось все меньше. Перемещаться по улицам при таком ветре было по силам только спортсменам и сборщикам макулатуры, летающей по всему городу в виде газет и журналов. Впрочем, автомобилей на дорогах появлялось все больше и больше. А метро превратилось в иллюстрацию к «Божественной комедии» Данте Алигьери, и кольцевая линия являлась лишь первым кругом Ада.

– А ты серьезно так думаешь? С ветром что-то не так? – осторожно поинтересовался Три, когда очередная порция кактусового самогона с разгону стукнулась в стенки желудка.

В тайне Тритий очень хотел, чтобы Мамонт оказался солидарен с его друзьями и знакомыми: будто климат меняется, а американцы наконец-то расчехлили аппараты Николы Теслы и ставят бесчеловечные эксперименты над человечеством. Или, на худой конец, началось вторжение инопланетян. Тогда можно было бы снова отшутиться и сменить тему, серьезно тревожившую Три последние месяцы. Но вот уже несколько дней он не мог избавиться от мыслей, табуном резвых мустангов носившихся от одной идеи к другой. Все они, так или иначе, были связаны с ветром, бесчинствующим по всему миру уже черти слишком долго.

Сколько Три себя помнил, то есть порядка двадцати семи – двадцати восьми лет, теме погоды в его окружении всегда уделялось достаточно мало внимания. Когда он жаловался на жару или холод, мама любила повторять: «Не бывает плохой погоды. Бывает неподходящая одежда!» Она работала учительницей, и у нее был особый подход к воспитанию.

– С ветром все в порядке. С миром что-то не то – факт. Но ненадолго, – ответил Мамонт и повернулся к входной двери, со звуком выстрела хлопнувшей от очередного порыва.

Три вздрогнул и посмотрел на вход. Все было по-прежнему: байкеры гоготали, женщины визжали, официанты сбивались с ног. Но новый приятель был прав – с миром было что-то не так. И у парня уже сложилось ощущение, словно воздух наполняется запахом перемен, вихрем летящих из неведомых краев. В какой-то момент даже показалось, что сквозняк проник и бар. Три поежился. Может быть от легкого ветерка, заставившего зазвенеть висящие над стойкой бокалы, а может быть от осознания того, не один он задумывается о происходящем вокруг. И оба они сейчас смотрит на мир через рюмку с текилой.

– За ветер перемен! – провозгласил Мамонт, глядя на Трития с хитрым прищуром.

– Только каких? – задумчиво ответил тот, после чего рюмка отправилась на столкновение с чужим сосудом, словно пилот-камикадзе.

– Самых лучших! Вообще, все, что ни делается – к лучшему. Все, что не делается – тоже, – важно заявил Алекс. – Сйчас все старое и негодное сдует, новое и красивое – принесет. И какая жизнь начнется! – блаженно продолжил он, цокнув языком и закатив глаза.

– Какая жизнь? С чего она начнется? Мне кажется, у большинства просто мозги выдуваются. Или уже выдулись. У меня, наверное, тоже. Чувствую, что-то происходит, но что – хоть убей не понимаю, – расстроено проговорил байкер, уставившись в жерло бутылки.

– Ну, в общем-то, ничего удивительного. Сам человека вряд ли догадается, что к чему. Даже такой, как ты, – отсалютовал Мамонт.

Чаще всего люди, почти не знавшие парня, высоко оценивали его способности, таланты и множество положительных черт. Он прекрасно понимал и признавал существование на свете огромного количества людей, умнее его, сообразительней, симпатичнее, обладающих более изящным чувством юмора и даже, возможно, более талантливых. В то же время Три ясно осознавал: даже если таких персонажей и много, у человечества оставалась серьезная проблема – они почти никогда никому не встречались. Комплимент Алекса Мамонта ему почему-то был приятен. Он слегка склонил голову, выражая согласие с такой оценкой.

– Дело не в погоде, – продолжил Мамонт. – Точнее, не в ней одной. Да, ее нельзя назвать идеальной. С другой стороны, моим знакомым кайтерам она очень нравится. Они вообще молятся, чтобы подольше ветер не стихал. И что-то мне подсказывает – их услышали, – он продемонстрировал улыбку человека, который знает нечто недоступное никому на свете.

На Трития заявление не произвело особого впечатления. Он с уважением и интересом относился к всевозможным теориям заговоров, наговоров и приворотов. Но не верил в климатическое оружие, кем-то направленное одновременно против всех континентов и большинства стран. Версию с инопланетянами парень не рассматривал. Божественное вмешательство также не входило в список правдоподобных вариантов. Конечно, уже несколько тысяч лет ходили слухи о всемирном потопе. В реальности подобного события Три практически не сомневался. Но более правдоподобной версией катаклизма ему казалось глобальное таянье ледников. Было очевидно – что-то происходило с природой. Но ни астероиды, ни метеориты, ни кометы с Землей не сталкивались. По крайней мере, способные повлиять на климат на всем земном шарике облетали его стороной.