Дылда

Он быстро забрал свои документы и в хорошем расположении духа вновь спустился на Маяковской.

Людей на перроне было много. Когда подъехал поезд, Егор пропустил вперёд пассажиров рядом с ним – ему нужно было проехать всего одну остановку. Вдруг двери стали закрываться, и Егор понял, что пропустил всех, кого мог, кроме себя. Ему стало смешно. Он пожал плечами и помахал пассажирам, которых только что пропустил вперёд себя. Он решил встать на этот раз первым. Не прошло и нескольких секунд, не успел затихнуть шум от ушедшего поезда, на который Егор не попал, как вдруг подъехал второй. Странно, подумал Егор, но виду не подавал – на метро он не ездил уже давно, а потому, кто знает, может, что-то с тех пор изменилось, и поезда стали ходить чаще. Он зашёл в полупустой вагон, встал возле дверей напротив. Поезд поехал. Даже не объявили, какая следующая, мельком подумал Егор и оглядел пассажиров. Людей было действительно немного, причём почти все сидели и читали, кто книгу, кто газету. Егору приятно было это видеть, его ужасно раздражало, что в любой поездке, очереди или даже за едой в каком-нибудь ресторане, люди вечно уставятся в свои планшеты и телефоны и никого вокруг не замечают. Егор решил сесть на свободное место. Ближе всего, напротив, сидела девушка. «Валентин Пикуль. Избранное» – прочитал на обложке Егор и снова про себя обрадовался. Пикуля сегодня почти не читают. Устарел, подумал про себя Егор.

Вдруг его охватило какое-то странное чувство. Чувство, похожее на тревогу, когда человек не находит рядом с собой вещей, к которым он привык. Поезд стал останавливаться. Егор окинул вагон взглядом, но чувство тревоги не покидало его. Его взгляд пробегал по пассажирам, но все они казались спокойными и сосредоточенными – это была его остановка, но кроме него никто не вышел.

Егор вышел и направился к эскалатору. Что такое? Он увидел, что с эскалатора сходили люди – станция начала работать и на спуск. Егор даже шаг замедлил – бывает же такое! Он стал подниматься наверх, но внутри него вновь появилось чувство тревоги. Егор крепко держался за поручень и пытался понять, что так действует на него. Тут будто бы воздух по-другому пахнет. Скорее бы на свежий воздух, пронеслось у него в голове.

Он вышел на Невский – солнце. Однако за время, пока он ездил, на улице посвежело. На него подул ветерок, ему стало легче и… Стоп! А на той ли он станции вышел? Он смотрел на Невский и понимал – что-то с ним произошло. Ветер сбил волосы ему на глаза, он поправил чёлку, быстро бегая глазами вокруг – Казанский есть, Дом книги есть, вон Барклай, а там Кутузов. Есть всё, кроме… Кроме машин! Машин!! Обычно справа на канале Грибоедова сплошными рядами стоят машины, а сейчас пусто. Он поглядел на противоположную сторону, где должна стоять его машина. Стоянка. Машина. Ни того, ни другого! По Невскому движутся переполненные автобусы и троллейбусы. Проспект свободен, от пробки не осталось и следа. Вдруг рядом с Егором проехал Запорожец. Егор с удивлением проводил его взглядом и увидел, что по противоположной стороне движется Волга, за ней Жигули, потом снова Запорожец, а на светофоре стоит Копейка. Что за чудо? Егор считал, что все эти машины уже давно списали, что они – музейный раритет. Может, фестиваль какой сегодня? Или кино снимают и ради этого Невский перекрыли?

Загорелся зелёный, Егор перешёл Невский и подошёл к месту, где должна стоять его машина. Вот, с этой стороны. Егор шёл, глядя себе под ноги, вспоминая, где он оставил машину. Он чуть не натолкнулся на бочку с квасом, рядом с которой сидела довольно неопрятного вида женщина в белом халате.

Егор смотрит и не поймёт, что происходит. Цепочкой тянется очередь, женщина наливает в стеклянные кружки квас, а рядом с ней на картонке написаны цены: литр – 12 копеек, пол-литра – 5 копеек, стакан – 3 копейки. У Егора почернело в глазах. Он нетвёрдой походкой подошёл вплотную к бочке и прислонился к ней лбом.

– Что обнимаешь-то? – услышал он голос продавщицы. – С похмелья, что ли? Холодный, холодный квас!

Он отошёл от бочки, подошёл к Казанскому собору, потом вновь прошёл мимо бочки и встал возле перехода. Он пытался собраться с мыслями и, желая доказать себе, что он не спит, что он в своём уме, начал вспоминать, что находится вокруг него, затем поднимал голову и убеждался в своей правоте. Перед ним должен быть Дом книги, на котором написано «Дом Зингера». Есть? Есть! На канале Грибоедова должен стоять Спас на крови. Есть? Есть, но странное дело. На нём строительные леса.

У Егора в голове всё перемешалось. Егор знал, что леса уже давно сняли и собор открыт после реконструкции, он же там уже дважды был! Он присел на скамейку в сквере перед Казанским собором и начал тереть себе глаза.

– Хочешь? – вдруг услышал он голос сзади себя.

Егор поднял голову и увидел перед собой пожилого мужчину, который протягивал ему какую-то книгу. Егор посмотрел на книгу: красивое собрание лирики Пушкина в красном бархатном переплёте с золотым тиснением.

– Чирик, – сказал мужчина.

– Не понял…

– Что не понял? Чирик стоит.