Дым

— Нет, деточка, я не голодная. А вот тебе стоит поесть да побольше, худенькая такая! — она качает головой, но смотрит на меня по-доброму.

Я смущаюсь, прохожу на кухню и начинаю разогревать сковороду, чтобы по-быстрому приготовить глазунью. Дыму не повредит подкрепиться после… ночи.

— Вот ты рожаешь его двенадцать часов, всю жизнь ему посвящаешь, а он даже с девушкой не соизволит познакомить, — летит в спину не с обидой, а, скорее, с легкой грустью. Поворачиваю голову, чтобы улыбнуться. — Я сижу за городом, переживаю, что мой сын живет один, что никто ему завтрак после смены не приготовит, а он скрывает такое золото. — Ощущаю, как начинают пылать щеки, сосредотачиваюсь на яичнице. — Все скрывает. Ну, Федор!

Меня напрягает слишком пристальный интерес его мамы. Руки дрожат, когда снимаю поджаренный бекон, выливаю яйца, и первое же мне мстит — по сковороде некрасиво растекается желток, черт бы его!

— Может, расскажешь, как давно вы знакомы? Какие у вас планы?

Я не хочу разочаровывать женщину, особенно зная про ее мужа в больнице, поэтому под шипение масла отвечаю, что эти вопросы лучше бы задать Феде. Еще раз предлагаю перекусить пирожными с чаем, а когда та вновь отказывается и я собираюсь выдохнуть, с лестницы доносится громкое и отчетливое «мам».

Мы одновременно смотрим на Лису. Я первая отворачиваюсь, снимаю сковородку с огня и спешу на второй этаж. Чем не прекрасный повод сбежать?

Подхватив малышку, обнимаю ее, игнорирую поток вопросов про «тё-ту» внизу и несу Лису в ванную — умыться, почистить зубы да собрать спутанные после сна волосы в два любимых хвостика.

Я намеренно и изо всех сил тяну время, но нам приходится спуститься. Сердце начинает биться быстрее, когда вижу Дыма, уплетающего последний ломтик бекона. Федя залпом допивает дымящийся кофе и даже не обжигается, а потом подходит к нам и щелкает Лису по носу под ее звонкий смех.

— Дождитесь меня, — говорит, пока Анастасия Сергеевна очень внимательно следит за нами и даже не скрывает этого. — Я вас отвезу.

Дым, как всегда, собирается доставить нас и в детский сад, и на работу.

— Нет, что ты, — отнекиваюсь и отпускаю Лису, которая все равно вертится вокруг. — Езжай спокойно, у вас есть более важные дела. Мы сами доберемся, ничего страшного.

Дымов смотрит пристально, но соглашается. Наверное, тоже не хочет устраивать сцен перед мамой. Не понимаю только, почему он так спокойно реагирует на все, если ничего обо мне не говорил. Были же причины? Значит, проще прямо сейчас сказать, что мы обычные сожители, что с Лисой снимаем у него комнату. Эта женщина без сомнения будет выпытывать у Феда тысячу и одну подробность. Может, он все объяснит ей наедине? А меня просто не хочет обидеть? Конечно, мало ли что я себе навоображала после ночи!

— Тогда на связи, — отвечает убийственно спокойно, а затем прямо на глазах у Анастасии Сергеевны и Лисы целует меня в губы. Одну секунду, две, даже три!

Голова кружится.

Дым нехотя отпускает, улыбается в тридцать два зуба и еще раз ласково касается губами сначала моей щеки, а потом щеки Лисы, которая без конца повторяет ему «пока-пока-пока» и машет рукой. После выпроваживает маму — та, судя по выражению лица, посмотрела бы на представление еще разок. Меня хватает, только чтобы кивнуть. Надеюсь, не покажусь ей невежливой, просто говорить физически неспособна.

Напряжение отпускает, лишь когда щелкает входной замок. Сумасшедшее утро. И теперь остается пережить всего-то целый день.

В детском саду, куда мы добираемся с двумя пересадками, но в целом почти без опозданий, Лисе очень нравится. Только переобуваемся, она берет за руку подружку и убегает играть. Так быстро растет девочка, как за ней успеть? Вижу воспитательницу, Елену эту, о которой малышка с восторгом отзывается, и подхожу, чтобы поблагодарить.

— Если нужна будет какая-то помощь, то я… — наверное, ерунду несу, но что тут сделаешь, — вы говорите. Лиса вас обожает, и я так рада, что все сложилось… Даже не верится, что нам так быстро удалось попасть в такой хороший детский сад.

Девушка с ярко-рыжими, аккуратно собранными волосами удивленно вскидывает брови.

— С вашими-то связями? И не верится? — спрашивает с натянутой улыбкой. Она сохраняет видимость вежливости, но явно не рада вести диалог.

— Что вы имеете в виду? — не понимаю я.

— Слушайте, не изображайте святую невинность. Я пообещала заведующей, что на работе ситуация не скажется, и я держу слово. Ваша дочь, она славная, — в ее голосе появляются теплые нотки, но также быстро исчезают, — вот только к вам это не относится. Давайте обойдемся без всех этих игр.

— Каких игр?

Черт, о чем она?

— Из-за вас подвинули в очереди мою лучшую подругу, которой это место было нужнее. Кое-кто из администрации был очень настойчив, прося за вас. — Она переплетает пальцы у груди и снова надевает маску доброты и порядочности. — Но мы, конечно же, рады, что вы выбрали детский сад «Малютка». Всего вам хорошего.

Девушка уже шагает прочь, а я стою не в силах совладать с мыслями. Только у двери окликаю ее.